Иногда бывает, что вы не любите что-то без объяснений. Мне, например, никогда не нравилась группа Queen – из-за её звучания, образа или чего-то такого – не знаю, она вызывает антипатию. Особую антипатию у меня вызывает Франц Кафка – все эти его идиотские иррациональные некомфортные истории – отвратительны. Не только Кафка – и остальные его последователи тоже видятся мне чудовищными. Тем не менее, я понимаю, что, несмотря на абсурдность сюжетов, подобные мы встречаем и в действительности.
Вспомнил на днях одну мелочь. Однажды я работал в научно-исследовательском институте. Если вы помните советские фильмы про подобные заведения, то атмосфера его места была аналогичной – полное ощущение замкнутого мира. Само здание находилось немного вдали от дороги и множество деревьев скрывало вид города – абсолютно затерянное место, этакий советский союз по отдельно взятому адресу. Институтом управляя директор, бывший им уже лет сорок. Сотрудники работали за копейки, но гордились словом «научный» в названии и по привычке работали и ощущали теснейшую личную связь с этим институтом. Ну как работали – именно в этом месте я научился пить по 28 чашек чая в день. Знаете, как в фильме «Самая обаятельная и привлекательная» - веселое ничегонеделание, сплетни про коллег и прочее. Даже был стол для пинг-понга.
Работали там в основном сумасшедшие – например, руководство считало нормальным держать специального человека для ксерокопирования. Человек этот имел фамилию Филин, неприветливый вид и был похож на некачественно постаревшего пса. Те два десятка человек, что занимались бумажной работой, не имели права ксерокопировать сами – они должны были идти по одному коридору, в середине которого в огромной холодной комнате, среди пионерских стягов и портретов Брежнева мрачно сидел мастер ксерокопирования. Был и так называемый «первый отдел» - неясно каким образом связанный со службой федеральной безопасности пенсионер с обиженными глазами, который пытался каждого сотрудника развести на допуск к государственной тайне. Я работал юристом, занимался таможенными вопросам, но этот человек посчитал, что и мне не повредит такой допуск, чтобы меня потом не выпускали за границу. В штате была специальная женщина Полковникова – её держали только для того, чтобы она утром и в обед приносила с окрестных магазинов молоко, хлеб, выпечку, шоколад и чай и делала себе бизнес – сотрудники спускались к ней, когда хотели есть и приобретали необходимое. Кто-то покупал молоко и сметану домой. Никакого легального оформления её деятельности не было, она тупо прибавляла к закупочной цене рубль, тем и жила. Ей посрать было, прибавлять ли рубль к рублевому пакету чая или к пятидесятирублевому ещё чему-то – рубль, не больше и не меньше. Тоже бизнес-модель.
Здание было огромным – где-то были небольшие производственные помещения, пару лабораторий и кабинеты администрации. Остальное – длинные почти неосвещаемые коридоры с редкими дверьми с обеих сторон. Коридоры были действительно длинными – переход занимал две минуты быстрого шага. Иногда в кабинетах в самом конце этого коридора сидели люди. Была, например, «военприемка» - когда-то очень давно этот институт что-то поставлял для армии. И двадцать лет туда ходил человек, который сидел и сидел в кабинете, хотя за эти двадцать лет никаких военных заказов не было. Однажды по институту ходила комиссия – инвентаризация помещений, или ещё что-то. Они ходили по коридорам, заглядывали в пустые кабинеты, осматривали и что-то писали в тетрадь. Когда они открыли самый дальний кабинет, из его глубины на них выразительно посмотрела женщина. Оказалось, что это был сотрудник, о существовании которого забыли. Была какая-то оптимизация отделов, и женщину просто не включили по невнимательности ни в один отдел. А тут у неё умерли дети или ещё что-то – и она стала приходить к восьми в этот свой кабинет и уходить из него в пять. Коллектив был размером в 350-400 человек, никто не замечал её на входе. Она приходила ежедневно, садилась за советский полированный стол – и сидела. Комиссия обнаружила в кабинете только её и стол – ни ручек, ни бумаги, ни папок – даже радио не было. Вы представляете себе – приходит и сидит рабочий день, а в конце месяца в окошечке бухгалтерии получает зарплату. Ни на обед, ни куда-то ещё женщина не выходила – она могла даже не ходить на работу, а приходить только за деньгами. У неё не было ни начальника, ни работы. Что вы думаете, сделало руководство, когда комиссия рассказала об этом? Правильно, ничего. Всё оставили как есть – женщина продолжала ходить и сидеть. Знаете почему? Потому что юрист, работавшая там более двенадцати лет (и раскрывшая мне подлинное значение слова «идиотка»), не знала, как сократить или уволить человека. А сейчас в лучших традициях деревенских фельетонов я должен написать – «А вы говорите – Кафка!».
Вспомнил на днях одну мелочь. Однажды я работал в научно-исследовательском институте. Если вы помните советские фильмы про подобные заведения, то атмосфера его места была аналогичной – полное ощущение замкнутого мира. Само здание находилось немного вдали от дороги и множество деревьев скрывало вид города – абсолютно затерянное место, этакий советский союз по отдельно взятому адресу. Институтом управляя директор, бывший им уже лет сорок. Сотрудники работали за копейки, но гордились словом «научный» в названии и по привычке работали и ощущали теснейшую личную связь с этим институтом. Ну как работали – именно в этом месте я научился пить по 28 чашек чая в день. Знаете, как в фильме «Самая обаятельная и привлекательная» - веселое ничегонеделание, сплетни про коллег и прочее. Даже был стол для пинг-понга.
Работали там в основном сумасшедшие – например, руководство считало нормальным держать специального человека для ксерокопирования. Человек этот имел фамилию Филин, неприветливый вид и был похож на некачественно постаревшего пса. Те два десятка человек, что занимались бумажной работой, не имели права ксерокопировать сами – они должны были идти по одному коридору, в середине которого в огромной холодной комнате, среди пионерских стягов и портретов Брежнева мрачно сидел мастер ксерокопирования. Был и так называемый «первый отдел» - неясно каким образом связанный со службой федеральной безопасности пенсионер с обиженными глазами, который пытался каждого сотрудника развести на допуск к государственной тайне. Я работал юристом, занимался таможенными вопросам, но этот человек посчитал, что и мне не повредит такой допуск, чтобы меня потом не выпускали за границу. В штате была специальная женщина Полковникова – её держали только для того, чтобы она утром и в обед приносила с окрестных магазинов молоко, хлеб, выпечку, шоколад и чай и делала себе бизнес – сотрудники спускались к ней, когда хотели есть и приобретали необходимое. Кто-то покупал молоко и сметану домой. Никакого легального оформления её деятельности не было, она тупо прибавляла к закупочной цене рубль, тем и жила. Ей посрать было, прибавлять ли рубль к рублевому пакету чая или к пятидесятирублевому ещё чему-то – рубль, не больше и не меньше. Тоже бизнес-модель.
Здание было огромным – где-то были небольшие производственные помещения, пару лабораторий и кабинеты администрации. Остальное – длинные почти неосвещаемые коридоры с редкими дверьми с обеих сторон. Коридоры были действительно длинными – переход занимал две минуты быстрого шага. Иногда в кабинетах в самом конце этого коридора сидели люди. Была, например, «военприемка» - когда-то очень давно этот институт что-то поставлял для армии. И двадцать лет туда ходил человек, который сидел и сидел в кабинете, хотя за эти двадцать лет никаких военных заказов не было. Однажды по институту ходила комиссия – инвентаризация помещений, или ещё что-то. Они ходили по коридорам, заглядывали в пустые кабинеты, осматривали и что-то писали в тетрадь. Когда они открыли самый дальний кабинет, из его глубины на них выразительно посмотрела женщина. Оказалось, что это был сотрудник, о существовании которого забыли. Была какая-то оптимизация отделов, и женщину просто не включили по невнимательности ни в один отдел. А тут у неё умерли дети или ещё что-то – и она стала приходить к восьми в этот свой кабинет и уходить из него в пять. Коллектив был размером в 350-400 человек, никто не замечал её на входе. Она приходила ежедневно, садилась за советский полированный стол – и сидела. Комиссия обнаружила в кабинете только её и стол – ни ручек, ни бумаги, ни папок – даже радио не было. Вы представляете себе – приходит и сидит рабочий день, а в конце месяца в окошечке бухгалтерии получает зарплату. Ни на обед, ни куда-то ещё женщина не выходила – она могла даже не ходить на работу, а приходить только за деньгами. У неё не было ни начальника, ни работы. Что вы думаете, сделало руководство, когда комиссия рассказала об этом? Правильно, ничего. Всё оставили как есть – женщина продолжала ходить и сидеть. Знаете почему? Потому что юрист, работавшая там более двенадцати лет (и раскрывшая мне подлинное значение слова «идиотка»), не знала, как сократить или уволить человека. А сейчас в лучших традициях деревенских фельетонов я должен написать – «А вы говорите – Кафка!».
Комментариев нет:
Отправить комментарий