Иногда бывают названия какой-то особенной красоты - в Нижнем Новгороде есть такая улица:
Улица Старых производственников.
Улица Старых производственников.
среда, 30 марта 2011 г.
вторник, 29 марта 2011 г.
JFK
Как известно, у президентов США есть официальные портреты.
Вот портрет Обамы:
Вот портрет Буша:
Вот официальный портрет Клинтона (как будто в бархатном костюме):
Другой Буш:
А вот - то, что меня потрясло - официальный портрет Кеннеди!
Меня это потрясло - среди этих кондовых бюрократических жизнерадостных протокольных портретов обнаружить что-то человеческое.
Вот портрет Обамы:
о выборе
После обеда Брайан Уилсон слушает передачу «SonicTap's 60's Revolution» по каналу DirecTV: «Это все хиты шестидесятых — Crosby, Steels And Nash, The Supremes, некоторые песни The Beach Boys типа «I Get Around», — говорит он и неожиданно прибавляет: «Но круче всех были все равно The Doors. Жалко, что я так и не побывал на их концерте, променяв его на какую-то пьянку».
понедельник, 28 марта 2011 г.
увлекательный антисемитизм
Кроме того факта, что некоторые нации особенно талантливы в каких-то областях деятельности, существует и обратный факт – к чему-то некоторые нации совершенно непригодны. Например, мы знаем, что евреи очень хороши в области развлекательной музыки, среди них много хороших композиторов и музыкантов, много режиссеров комедий и продукции массовой культуры, но они совершенно не способны заниматься высоким искусством. Нет великого писателя-еврея, композитора-еврея, зато очень много авторов хороших фильмов пусть и выдающихся коммерческих достоинств, но всё же не принадлежащих к вершинам человеческой деятельности.
Евреи, например, никогда ничего не изобретали – среди них, конечно, много учёных, но все они теоретического типа – Ньютон, который чего-то там объяснял с тяготением, Эйнштейн, который тоже чего-то объяснял, что никто до сих пор понять не может – а прикладной науки у евреев нет. Они не изобрели автомобиль, самолёт, поезд или что-то такое, зато они исключительно талантливы в том, чтобы использование чего-либо превратить в бизнес. Самолет изобрёл не еврей, а вот накопление миль, я уверен – еврейское изобретение. Радио изобрёл тоже не еврей, а вот радиостанции с музыкой и новостями были придуманы евреями.
Очень интересно с этой точки зрения взглянуть на автомобильную промышленность, которая, заметим, евреями не контролируется, в отличии, скажем, от тотального контроля кинопроизводства. Ни один еврей не придумал чего-либо, как-то примененного в автомобилях, и примечательно то, что создатели крупнейших современных автоконцернов были антисемитами (Генри Форд и вдохновитель Фольксвагена Гитлер).
Так вот, невозможно припомнить какое-либо практическое, осязаемое изобретение еврейского происхождения. Евреи хороши только в изобретении способов наживы на чьих-то открытиях. О чём нам это говорит? Практически ни о чём – так, антропологическое наблюдение, показывающее, что евреи не так умны, как они любят представлять себя.
Евреи, например, никогда ничего не изобретали – среди них, конечно, много учёных, но все они теоретического типа – Ньютон, который чего-то там объяснял с тяготением, Эйнштейн, который тоже чего-то объяснял, что никто до сих пор понять не может – а прикладной науки у евреев нет. Они не изобрели автомобиль, самолёт, поезд или что-то такое, зато они исключительно талантливы в том, чтобы использование чего-либо превратить в бизнес. Самолет изобрёл не еврей, а вот накопление миль, я уверен – еврейское изобретение. Радио изобрёл тоже не еврей, а вот радиостанции с музыкой и новостями были придуманы евреями.
Очень интересно с этой точки зрения взглянуть на автомобильную промышленность, которая, заметим, евреями не контролируется, в отличии, скажем, от тотального контроля кинопроизводства. Ни один еврей не придумал чего-либо, как-то примененного в автомобилях, и примечательно то, что создатели крупнейших современных автоконцернов были антисемитами (Генри Форд и вдохновитель Фольксвагена Гитлер).
Так вот, невозможно припомнить какое-либо практическое, осязаемое изобретение еврейского происхождения. Евреи хороши только в изобретении способов наживы на чьих-то открытиях. О чём нам это говорит? Практически ни о чём – так, антропологическое наблюдение, показывающее, что евреи не так умны, как они любят представлять себя.
пятница, 25 марта 2011 г.
кафка
Иногда бывает, что вы не любите что-то без объяснений. Мне, например, никогда не нравилась группа Queen – из-за её звучания, образа или чего-то такого – не знаю, она вызывает антипатию. Особую антипатию у меня вызывает Франц Кафка – все эти его идиотские иррациональные некомфортные истории – отвратительны. Не только Кафка – и остальные его последователи тоже видятся мне чудовищными. Тем не менее, я понимаю, что, несмотря на абсурдность сюжетов, подобные мы встречаем и в действительности.
Вспомнил на днях одну мелочь. Однажды я работал в научно-исследовательском институте. Если вы помните советские фильмы про подобные заведения, то атмосфера его места была аналогичной – полное ощущение замкнутого мира. Само здание находилось немного вдали от дороги и множество деревьев скрывало вид города – абсолютно затерянное место, этакий советский союз по отдельно взятому адресу. Институтом управляя директор, бывший им уже лет сорок. Сотрудники работали за копейки, но гордились словом «научный» в названии и по привычке работали и ощущали теснейшую личную связь с этим институтом. Ну как работали – именно в этом месте я научился пить по 28 чашек чая в день. Знаете, как в фильме «Самая обаятельная и привлекательная» - веселое ничегонеделание, сплетни про коллег и прочее. Даже был стол для пинг-понга.
Работали там в основном сумасшедшие – например, руководство считало нормальным держать специального человека для ксерокопирования. Человек этот имел фамилию Филин, неприветливый вид и был похож на некачественно постаревшего пса. Те два десятка человек, что занимались бумажной работой, не имели права ксерокопировать сами – они должны были идти по одному коридору, в середине которого в огромной холодной комнате, среди пионерских стягов и портретов Брежнева мрачно сидел мастер ксерокопирования. Был и так называемый «первый отдел» - неясно каким образом связанный со службой федеральной безопасности пенсионер с обиженными глазами, который пытался каждого сотрудника развести на допуск к государственной тайне. Я работал юристом, занимался таможенными вопросам, но этот человек посчитал, что и мне не повредит такой допуск, чтобы меня потом не выпускали за границу. В штате была специальная женщина Полковникова – её держали только для того, чтобы она утром и в обед приносила с окрестных магазинов молоко, хлеб, выпечку, шоколад и чай и делала себе бизнес – сотрудники спускались к ней, когда хотели есть и приобретали необходимое. Кто-то покупал молоко и сметану домой. Никакого легального оформления её деятельности не было, она тупо прибавляла к закупочной цене рубль, тем и жила. Ей посрать было, прибавлять ли рубль к рублевому пакету чая или к пятидесятирублевому ещё чему-то – рубль, не больше и не меньше. Тоже бизнес-модель.
Здание было огромным – где-то были небольшие производственные помещения, пару лабораторий и кабинеты администрации. Остальное – длинные почти неосвещаемые коридоры с редкими дверьми с обеих сторон. Коридоры были действительно длинными – переход занимал две минуты быстрого шага. Иногда в кабинетах в самом конце этого коридора сидели люди. Была, например, «военприемка» - когда-то очень давно этот институт что-то поставлял для армии. И двадцать лет туда ходил человек, который сидел и сидел в кабинете, хотя за эти двадцать лет никаких военных заказов не было. Однажды по институту ходила комиссия – инвентаризация помещений, или ещё что-то. Они ходили по коридорам, заглядывали в пустые кабинеты, осматривали и что-то писали в тетрадь. Когда они открыли самый дальний кабинет, из его глубины на них выразительно посмотрела женщина. Оказалось, что это был сотрудник, о существовании которого забыли. Была какая-то оптимизация отделов, и женщину просто не включили по невнимательности ни в один отдел. А тут у неё умерли дети или ещё что-то – и она стала приходить к восьми в этот свой кабинет и уходить из него в пять. Коллектив был размером в 350-400 человек, никто не замечал её на входе. Она приходила ежедневно, садилась за советский полированный стол – и сидела. Комиссия обнаружила в кабинете только её и стол – ни ручек, ни бумаги, ни папок – даже радио не было. Вы представляете себе – приходит и сидит рабочий день, а в конце месяца в окошечке бухгалтерии получает зарплату. Ни на обед, ни куда-то ещё женщина не выходила – она могла даже не ходить на работу, а приходить только за деньгами. У неё не было ни начальника, ни работы. Что вы думаете, сделало руководство, когда комиссия рассказала об этом? Правильно, ничего. Всё оставили как есть – женщина продолжала ходить и сидеть. Знаете почему? Потому что юрист, работавшая там более двенадцати лет (и раскрывшая мне подлинное значение слова «идиотка»), не знала, как сократить или уволить человека. А сейчас в лучших традициях деревенских фельетонов я должен написать – «А вы говорите – Кафка!».
Вспомнил на днях одну мелочь. Однажды я работал в научно-исследовательском институте. Если вы помните советские фильмы про подобные заведения, то атмосфера его места была аналогичной – полное ощущение замкнутого мира. Само здание находилось немного вдали от дороги и множество деревьев скрывало вид города – абсолютно затерянное место, этакий советский союз по отдельно взятому адресу. Институтом управляя директор, бывший им уже лет сорок. Сотрудники работали за копейки, но гордились словом «научный» в названии и по привычке работали и ощущали теснейшую личную связь с этим институтом. Ну как работали – именно в этом месте я научился пить по 28 чашек чая в день. Знаете, как в фильме «Самая обаятельная и привлекательная» - веселое ничегонеделание, сплетни про коллег и прочее. Даже был стол для пинг-понга.
Работали там в основном сумасшедшие – например, руководство считало нормальным держать специального человека для ксерокопирования. Человек этот имел фамилию Филин, неприветливый вид и был похож на некачественно постаревшего пса. Те два десятка человек, что занимались бумажной работой, не имели права ксерокопировать сами – они должны были идти по одному коридору, в середине которого в огромной холодной комнате, среди пионерских стягов и портретов Брежнева мрачно сидел мастер ксерокопирования. Был и так называемый «первый отдел» - неясно каким образом связанный со службой федеральной безопасности пенсионер с обиженными глазами, который пытался каждого сотрудника развести на допуск к государственной тайне. Я работал юристом, занимался таможенными вопросам, но этот человек посчитал, что и мне не повредит такой допуск, чтобы меня потом не выпускали за границу. В штате была специальная женщина Полковникова – её держали только для того, чтобы она утром и в обед приносила с окрестных магазинов молоко, хлеб, выпечку, шоколад и чай и делала себе бизнес – сотрудники спускались к ней, когда хотели есть и приобретали необходимое. Кто-то покупал молоко и сметану домой. Никакого легального оформления её деятельности не было, она тупо прибавляла к закупочной цене рубль, тем и жила. Ей посрать было, прибавлять ли рубль к рублевому пакету чая или к пятидесятирублевому ещё чему-то – рубль, не больше и не меньше. Тоже бизнес-модель.
Здание было огромным – где-то были небольшие производственные помещения, пару лабораторий и кабинеты администрации. Остальное – длинные почти неосвещаемые коридоры с редкими дверьми с обеих сторон. Коридоры были действительно длинными – переход занимал две минуты быстрого шага. Иногда в кабинетах в самом конце этого коридора сидели люди. Была, например, «военприемка» - когда-то очень давно этот институт что-то поставлял для армии. И двадцать лет туда ходил человек, который сидел и сидел в кабинете, хотя за эти двадцать лет никаких военных заказов не было. Однажды по институту ходила комиссия – инвентаризация помещений, или ещё что-то. Они ходили по коридорам, заглядывали в пустые кабинеты, осматривали и что-то писали в тетрадь. Когда они открыли самый дальний кабинет, из его глубины на них выразительно посмотрела женщина. Оказалось, что это был сотрудник, о существовании которого забыли. Была какая-то оптимизация отделов, и женщину просто не включили по невнимательности ни в один отдел. А тут у неё умерли дети или ещё что-то – и она стала приходить к восьми в этот свой кабинет и уходить из него в пять. Коллектив был размером в 350-400 человек, никто не замечал её на входе. Она приходила ежедневно, садилась за советский полированный стол – и сидела. Комиссия обнаружила в кабинете только её и стол – ни ручек, ни бумаги, ни папок – даже радио не было. Вы представляете себе – приходит и сидит рабочий день, а в конце месяца в окошечке бухгалтерии получает зарплату. Ни на обед, ни куда-то ещё женщина не выходила – она могла даже не ходить на работу, а приходить только за деньгами. У неё не было ни начальника, ни работы. Что вы думаете, сделало руководство, когда комиссия рассказала об этом? Правильно, ничего. Всё оставили как есть – женщина продолжала ходить и сидеть. Знаете почему? Потому что юрист, работавшая там более двенадцати лет (и раскрывшая мне подлинное значение слова «идиотка»), не знала, как сократить или уволить человека. А сейчас в лучших традициях деревенских фельетонов я должен написать – «А вы говорите – Кафка!».
пятница, 18 марта 2011 г.
вторник, 15 марта 2011 г.
сокращение издержек
Не знаю, к сожалению, как это называется в экономике и производстве. Какая-нибудь оптимизация издержек или ещё как-то.
Вот, например, у вас есть какой-то бизнес или вы чем-то занимаетесь. К вам приходит человек и в будущем вы должны будете работать на чем-то совместно. И тут вы понимаете, что человек этот необязательный, может напиться в привокзальном ресторане и уехать с малознакомыми бабами в Туапсе. А дело выгодное и ожидается большая прибыль. В связи с этим есть два варианта: попрощаться с человеком или продолжить с ним работать.
Я всегда выбираю первое. Это снижение трудовых и временных затрат – если в начале понятно, что человек может подвести и кинуть, то лучше с ним не работать и не получить прибыли, нежели чем работать и в итоге тоже не получить прибыли. Поэтому на лицо – экономия времени, труда и денег.
То же самое с девушкой – девушка обещала прислать смс, как будет в центре города, но смс не присылает, а я её там уже вижу – всё, телефон я удаляю. Не пунктуальных, не выполнивших обязательства – зачем их держать в контактах? Наоборот – следует как можно быстрее удалить. Надо понимать, что если вы втянетесь с этой девушкой, то дальше вам это будет только дороже.
Многие жалуются – вот, она мне нравится, а я ей нет, что делать… Часто им отвечают – ты же мужик, иди и добейся, волевые поступки, бла-бла-бла, заставь её быть с тобой. Ты идёшь, делаешь хрен знает что, добиваешься. Ну вот она есть у тебя, сидит рядом с тобой, спит с тобой – но есть в этом удовольствие? Нет. Мы же хотим, чтобы нас любили не за деньги, не за машину, не за то, что мы загорелые, а просто так – за то, что мы вот такие, какие есть. И сидит эта девка, и она как заключенный, а ты как охранник, она в твоей власти и делает все, что ты хочешь, но любви это не вызывает, и ты видишь в её взгляде презрение, и знаешь, что не любит она тебя совсем – так зачем же тебе было совершать эти поступки, привязывать её, тратить время, деньги, усилия – она тебя как не любила, так и не любит – только ты теперь попал намного сильнее, чем было в начале, и ещё ушёл в минус по расходам.
К чему я это? Любите друг друга искренне.
Вот, например, у вас есть какой-то бизнес или вы чем-то занимаетесь. К вам приходит человек и в будущем вы должны будете работать на чем-то совместно. И тут вы понимаете, что человек этот необязательный, может напиться в привокзальном ресторане и уехать с малознакомыми бабами в Туапсе. А дело выгодное и ожидается большая прибыль. В связи с этим есть два варианта: попрощаться с человеком или продолжить с ним работать.
Я всегда выбираю первое. Это снижение трудовых и временных затрат – если в начале понятно, что человек может подвести и кинуть, то лучше с ним не работать и не получить прибыли, нежели чем работать и в итоге тоже не получить прибыли. Поэтому на лицо – экономия времени, труда и денег.
То же самое с девушкой – девушка обещала прислать смс, как будет в центре города, но смс не присылает, а я её там уже вижу – всё, телефон я удаляю. Не пунктуальных, не выполнивших обязательства – зачем их держать в контактах? Наоборот – следует как можно быстрее удалить. Надо понимать, что если вы втянетесь с этой девушкой, то дальше вам это будет только дороже.
Многие жалуются – вот, она мне нравится, а я ей нет, что делать… Часто им отвечают – ты же мужик, иди и добейся, волевые поступки, бла-бла-бла, заставь её быть с тобой. Ты идёшь, делаешь хрен знает что, добиваешься. Ну вот она есть у тебя, сидит рядом с тобой, спит с тобой – но есть в этом удовольствие? Нет. Мы же хотим, чтобы нас любили не за деньги, не за машину, не за то, что мы загорелые, а просто так – за то, что мы вот такие, какие есть. И сидит эта девка, и она как заключенный, а ты как охранник, она в твоей власти и делает все, что ты хочешь, но любви это не вызывает, и ты видишь в её взгляде презрение, и знаешь, что не любит она тебя совсем – так зачем же тебе было совершать эти поступки, привязывать её, тратить время, деньги, усилия – она тебя как не любила, так и не любит – только ты теперь попал намного сильнее, чем было в начале, и ещё ушёл в минус по расходам.
К чему я это? Любите друг друга искренне.
революция роз
Кажется, что есть где-то поэт, который не пишет стихов, а вся его поэзия тратится на названия государственных переворотов. Вслушайтесь: путч дня Св. Сильвестра, Пивной путч, Чёрные полковники, Шёлковый переворот, Поющая революция, Бархатная революция. И вот мне особенно нравится - Революция роз.
Блять, это же гениально: Революция роз! Сколько же в этом поэзии, романтики, любви, старых кварталов южных городов, где время остановилось, среди кипарисов которых стоят дома, а в их окнах давно уже висят одни и те же занавески, а сами окна всегда открыты во двор, а ветер доносит воздух с моря, и вот постепенно выключаются телевизоры, гаснет свет, и только одно окно на последнем этаже тёмно-жёлтым светом падает на лица молодых влюбленных, целующихся во дворе тёплой ночью, среди опутанных вьюнами старых стен. А утром где-то была Революция роз, и мальчик упивался участием в событиях, и молодое тело глотало вырабатываемый им же самим адреналин, и вечером, ночью, это тело отдавало девушке страсть революции.
Нет, решительно, революции уместны только в южных портовых городах - какая к чёрту революция зимой. В грязь, в слякоть - так, ерунда одна, а не революция. Ну побуянишь ты на баррикадах в феврале, ну пойдёшь в темень пятичасовую домой, по квартирам бояться - ни пыла, ни романтики. Вот почему в Латинской Америке они сотнями делаются - это, черт возьми, приятно, это насыщает жизнь, это есть о чем вечером поговорить за вином.
Вот пишу сейчас, а где-то за тысячи километров от меня стоит ночь, и медленно остывает старый в трещинах асфальт, сквозь который десятилетиями растёт трава, и так тихо, что становится слышен прибой, и звезды яркие и крупные, и запах ночных цветов, и где-то смуглая девочка, и где-то целует её мальчик, какой-то тоже южный с мечтательным взглядом, каких нам показывают в фильмах, и которому тоже даже может быть симпатизируешь, а не как обычно представляешь себя на его месте вместе с этой девочкой, и гаснет последнее окно, и становится темно совсем и пора уже идти, но идти не хочется и черт бы с ним, и воздух всё поднимается и поднимается с низин, оттуда, с еле видимых с тихих кипарисовых холмов площадей, парков, с фонтанов, где в жаркий задыхающийся полдень начиналась Революция Роз.
Блять, это же гениально: Революция роз! Сколько же в этом поэзии, романтики, любви, старых кварталов южных городов, где время остановилось, среди кипарисов которых стоят дома, а в их окнах давно уже висят одни и те же занавески, а сами окна всегда открыты во двор, а ветер доносит воздух с моря, и вот постепенно выключаются телевизоры, гаснет свет, и только одно окно на последнем этаже тёмно-жёлтым светом падает на лица молодых влюбленных, целующихся во дворе тёплой ночью, среди опутанных вьюнами старых стен. А утром где-то была Революция роз, и мальчик упивался участием в событиях, и молодое тело глотало вырабатываемый им же самим адреналин, и вечером, ночью, это тело отдавало девушке страсть революции.
Нет, решительно, революции уместны только в южных портовых городах - какая к чёрту революция зимой. В грязь, в слякоть - так, ерунда одна, а не революция. Ну побуянишь ты на баррикадах в феврале, ну пойдёшь в темень пятичасовую домой, по квартирам бояться - ни пыла, ни романтики. Вот почему в Латинской Америке они сотнями делаются - это, черт возьми, приятно, это насыщает жизнь, это есть о чем вечером поговорить за вином.
Вот пишу сейчас, а где-то за тысячи километров от меня стоит ночь, и медленно остывает старый в трещинах асфальт, сквозь который десятилетиями растёт трава, и так тихо, что становится слышен прибой, и звезды яркие и крупные, и запах ночных цветов, и где-то смуглая девочка, и где-то целует её мальчик, какой-то тоже южный с мечтательным взглядом, каких нам показывают в фильмах, и которому тоже даже может быть симпатизируешь, а не как обычно представляешь себя на его месте вместе с этой девочкой, и гаснет последнее окно, и становится темно совсем и пора уже идти, но идти не хочется и черт бы с ним, и воздух всё поднимается и поднимается с низин, оттуда, с еле видимых с тихих кипарисовых холмов площадей, парков, с фонтанов, где в жаркий задыхающийся полдень начиналась Революция Роз.
воскресенье, 13 марта 2011 г.
о поэзии
Вечер я провёл с девушкой. Я молчал, девушка говорила. Косвенно получается, что я тоже принимал участие в беседе. Старые читатели, должно быть помнят, что однажды я уже упал на социальное дно - спал на тигровых шёлковых простынях. Теперь вот ещё раз - девушка рассказывала поучительную историю, как однажды она ходила на фитнес и сломала ноготь, а на коррекцию большая очередь, она позвонила какой-то Кате (видимо, маникюрше), Катя была в шоке от сломанного ногтя, бросила клиентов и приехала этот ноготь ремонтировать. Пересказывала сюжет книги «Тёлки» Сергея Минаева. Я лениво упомянул, что в порядке постмодернистского угара слушал певца Сергея Минаева на виниле недавно, так она не знает, кто это. Также не знает ни Юрия Антонова, ни группы «Modern Talking» («Современный разговор», как писали на обложках советских пластинок).
Ещё эта девушка рассказывала про свою школьную жизнь, потом рассказывала о том, что «на районе меня все знают», потягивая пиво. Рассказывала ещё что-то, очевидно, хотела понравиться. Потом замолчала: «Я же понимаю, что я таких фильмов не смотрю, какие ты смотришь, и книг таких не читаю, но я как-то стараюсь поддерживать с тобой разговор»
Я прочёл Бродского и уехал. Вечер закончился.
Ещё эта девушка рассказывала про свою школьную жизнь, потом рассказывала о том, что «на районе меня все знают», потягивая пиво. Рассказывала ещё что-то, очевидно, хотела понравиться. Потом замолчала: «Я же понимаю, что я таких фильмов не смотрю, какие ты смотришь, и книг таких не читаю, но я как-то стараюсь поддерживать с тобой разговор»
Я прочёл Бродского и уехал. Вечер закончился.
из википедии
«Когда в 1981 г. Принс появился на разогреве у Rolling Stones на высоких каблуках, в вязаных гамашах, бикини и полушинели военного покроя, поклонники легендарной рок-группы забросали его мусором».
Я даже не могу представить себе эту картину.
Я даже не могу представить себе эту картину.
суббота, 12 марта 2011 г.
вечная память
Идёшь, бывает, по кладбищу, и думаешь о том, как много людей лежит вокруг - разных, родившихся в разное время и умерших тоже совсем в разное. Даже не людей - судеб, историй. Смотришь - вот могила, лежит там человек, умер в 63 года - а он жил когда-то, когда-то влюблялся, или нет, ни разу не влюблялся, просто вот женился, наделал детей, жена от него ушла или нет, была с ним - какие-то истории с ним случались, отношения с другими людьми, чувства какие-то у него были. И вот лежит целый мир этого человека на трех квадратных метрах, а кругом - тысячи таких же миров.
Вот смотришь - девушка в 23 года умершая, надпись на камне - "Люблю. Забыть тебя невозможно" или что-то такое. Понятно, что написал её молодой человек. Умерла в 96-м. И думаешь, что она как-то погибла, автоавария возможно, и он был в неё влююлен, или просто встречались, и договорились они встретиться вечером, а вечером её уже не было. Какой удар для него. Что с ним было? Вспоминает ли он ту девушку? Наверное. Сейчас, скорее всего, спустя 14 лет, у него семья, дети. Приезжает ли он к ней на могилу? Или нет - жене будет неприятно, и времени нет. Возможно, девушки этой не стало, а они поссорились перед этим - так, из-за мелочи, театрально, несерьезно - а она погибла, и он не успел ей сказать важного для них.
И ходят по кладбищу родственники и близкие - недоговорившие. Не сказавшие чего-то, не успевшие. Не подумайте, что я веду к гуманистической чуши про то, что нужно говорить как можно чаще близким, что любишь их - нет, я далек от этого. Я смотрю на недоговоривших, которые ходят и говорят в могилы то, что не успели или не смогли сказать умершим - и никогда больше они этого не скажут. Самое страшное слово, наверное - "никогда". Никогда не скажут и никогда не увидят они своих мёртвых. И девушка не скажет снова парню "люблю", и сын не скажет отцу, брат сестре, жена - мужу. Или скажут - но их никогда не услышат.
Но есть и страшнее - иногда мы не можем сказать что-то живым. Ходят люди по кладбищу - и нет уже тех, к кому они обращаются. А страшнее - когда есть эти живые, но сказать ты им также не можешь. Что-то не успел, что-то было не уместно. И нужно было бы сказать им "люблю" или "скучаю", или "нужна мне", но сказать ты не можешь. Точнее, сказать ты можешь, но они тебя не услышат. Как мёртвые.
Вечная память.
Вот смотришь - девушка в 23 года умершая, надпись на камне - "Люблю. Забыть тебя невозможно" или что-то такое. Понятно, что написал её молодой человек. Умерла в 96-м. И думаешь, что она как-то погибла, автоавария возможно, и он был в неё влююлен, или просто встречались, и договорились они встретиться вечером, а вечером её уже не было. Какой удар для него. Что с ним было? Вспоминает ли он ту девушку? Наверное. Сейчас, скорее всего, спустя 14 лет, у него семья, дети. Приезжает ли он к ней на могилу? Или нет - жене будет неприятно, и времени нет. Возможно, девушки этой не стало, а они поссорились перед этим - так, из-за мелочи, театрально, несерьезно - а она погибла, и он не успел ей сказать важного для них.
И ходят по кладбищу родственники и близкие - недоговорившие. Не сказавшие чего-то, не успевшие. Не подумайте, что я веду к гуманистической чуши про то, что нужно говорить как можно чаще близким, что любишь их - нет, я далек от этого. Я смотрю на недоговоривших, которые ходят и говорят в могилы то, что не успели или не смогли сказать умершим - и никогда больше они этого не скажут. Самое страшное слово, наверное - "никогда". Никогда не скажут и никогда не увидят они своих мёртвых. И девушка не скажет снова парню "люблю", и сын не скажет отцу, брат сестре, жена - мужу. Или скажут - но их никогда не услышат.
Но есть и страшнее - иногда мы не можем сказать что-то живым. Ходят люди по кладбищу - и нет уже тех, к кому они обращаются. А страшнее - когда есть эти живые, но сказать ты им также не можешь. Что-то не успел, что-то было не уместно. И нужно было бы сказать им "люблю" или "скучаю", или "нужна мне", но сказать ты не можешь. Точнее, сказать ты можешь, но они тебя не услышат. Как мёртвые.
Вечная память.
театр сатиры
Как вы называете груди девушки, с которой спите? Правую я называю - Ширвиндт, а левую - Державин!
Однажды я иронически рассказал одной моей возлюбленной, держа в руках её прекрасные груди, что одна их них - Державин, а другая - Ширвиндт.
- Как, как?? Ширлин? Кто это такой?
- Ширвиндт! Ну как же? Ширвиндт и Державин!
- Первый раз слышу...
И я понял, что влюбленность моя будет несчастной.
Однажды я иронически рассказал одной моей возлюбленной, держа в руках её прекрасные груди, что одна их них - Державин, а другая - Ширвиндт.
- Как, как?? Ширлин? Кто это такой?
- Ширвиндт! Ну как же? Ширвиндт и Державин!
- Первый раз слышу...
И я понял, что влюбленность моя будет несчастной.
художника может каждый
Провинциальные художественные галереи прекрасны и удивительны. Именно в них лучше всего понимается убогость, фригидность и ничтожность интеллигенции. Сегодня я имел особое, восторженное удовольствие посетить один выставочный зал с работами молодых художников.
На входе две старушки спросили меня и товарища, студентами каких факультетов мы являемся, сразу признавшись в том, что свободные люди их не посещают. Мы ответили, что давно уже не студенты, а приехали из Берлина.
Старушки предложили бахилы. Приготовившись смотреть убожество, мы вошли в зал. Женщина за столом (трикотажное платье, 60 лет, гренадерские формы, платок на плечах, дом на голове) – из тех, что заведуют искусством в пионерлагерях и местных администрациях, поинтересовалась:
- Билет покупать будем?
- Сколько?
- 50 рублей. Культуре надо жертвовать.
На сто рублей мадам выдала три билета.
- А почему три?
- Они по тридцать рублей. Вдруг кто проверять будет.
Картины развешаны в четырех залах. По ним было видно всё – жизнь этих молодых художников, нищих, глупых, с землистой жизнью – вся эта пыль музеев, художественных училищ, где бездари учат бездарей, вся эта гниль муниципальных выставок и жажда получить признание. Посредственные, вторичные, отвратительные полотна – без идеи, без формы, без техники.
Мы, естественно, были единственными посетителями.
- А сегодня в четыре у нас вечер авторской песни! Приходите.
- Нет, к сожалению, сегодня у нас не припасено вкусных наркотиков.
По залам за нами ходила подозрительная старуха, присматривала, не обоссым ли мы картины.
- Как вам картины? – спросила женщина с домом на голове, вероятно, кандидат искусствоведения.
- Ужасные.
- А мне кажется, что очень интересные. Странно, что вам не нравятся. Вам вообще какая живопись нравится?
- Ван Эйк, например.
- Ван Эйк? Не знаю, ни разу не слышала. А ещё кто?
- Густав Климт.
- Тоже не знаю.
Мы попрощались и ушли.
Эта женщина, сотрудник музея изобразительных искусств, не знает о живописи вообще ничего. Интеллигенция. Зато она знает, что заебато произносить имена Шишкина, Левитана и Куинджи (более культурно продвинутые). Ничего они не знают дальше своей интеллигентской установки. В их кругу почетно думать, что Ахматова охуительна, а кто говорит, что её стихи – беспросветное унылое бабское говно - является хамом и фашистом. Интеллигент – наипервейшее быдло, с узким, как глаза олигофрена, мировоззрением. Вот сидят они со своей ёбаной авторской песней, со своим странным театром, на который они не переставая дрочат, и не знают даже, что это ни хуя не возвышенное, ни хуя не интеллектуальное занятие, а сплошное быдлячество, настолько же далёкое от искусства, как и песни группы «Воровайки». Да и чёрт бы с ними, поеду в Брюгге смотреть Ван Эйка.
На входе две старушки спросили меня и товарища, студентами каких факультетов мы являемся, сразу признавшись в том, что свободные люди их не посещают. Мы ответили, что давно уже не студенты, а приехали из Берлина.
Старушки предложили бахилы. Приготовившись смотреть убожество, мы вошли в зал. Женщина за столом (трикотажное платье, 60 лет, гренадерские формы, платок на плечах, дом на голове) – из тех, что заведуют искусством в пионерлагерях и местных администрациях, поинтересовалась:
- Билет покупать будем?
- Сколько?
- 50 рублей. Культуре надо жертвовать.
На сто рублей мадам выдала три билета.
- А почему три?
- Они по тридцать рублей. Вдруг кто проверять будет.
Картины развешаны в четырех залах. По ним было видно всё – жизнь этих молодых художников, нищих, глупых, с землистой жизнью – вся эта пыль музеев, художественных училищ, где бездари учат бездарей, вся эта гниль муниципальных выставок и жажда получить признание. Посредственные, вторичные, отвратительные полотна – без идеи, без формы, без техники.
Мы, естественно, были единственными посетителями.
- А сегодня в четыре у нас вечер авторской песни! Приходите.
- Нет, к сожалению, сегодня у нас не припасено вкусных наркотиков.
По залам за нами ходила подозрительная старуха, присматривала, не обоссым ли мы картины.
- Как вам картины? – спросила женщина с домом на голове, вероятно, кандидат искусствоведения.
- Ужасные.
- А мне кажется, что очень интересные. Странно, что вам не нравятся. Вам вообще какая живопись нравится?
- Ван Эйк, например.
- Ван Эйк? Не знаю, ни разу не слышала. А ещё кто?
- Густав Климт.
- Тоже не знаю.
Мы попрощались и ушли.
Эта женщина, сотрудник музея изобразительных искусств, не знает о живописи вообще ничего. Интеллигенция. Зато она знает, что заебато произносить имена Шишкина, Левитана и Куинджи (более культурно продвинутые). Ничего они не знают дальше своей интеллигентской установки. В их кругу почетно думать, что Ахматова охуительна, а кто говорит, что её стихи – беспросветное унылое бабское говно - является хамом и фашистом. Интеллигент – наипервейшее быдло, с узким, как глаза олигофрена, мировоззрением. Вот сидят они со своей ёбаной авторской песней, со своим странным театром, на который они не переставая дрочат, и не знают даже, что это ни хуя не возвышенное, ни хуя не интеллектуальное занятие, а сплошное быдлячество, настолько же далёкое от искусства, как и песни группы «Воровайки». Да и чёрт бы с ними, поеду в Брюгге смотреть Ван Эйка.
I Should've Sent Roses
У католиков есть Учителя церкви - философы, на взглядах которых основана католическая традиция. Томаса Аквината называют князем философов, у других тоже есть титулы - Альберт Великий - Doctor Universalis, а Бернар Клервоский - Doctor Mellifluus. Эти титулы, между прочим, могли бы быть отличным псевдонимом для ганста-исполнителей. Кроме того, среди учителей церкви есть три женщины - Тереза Авильская, Екатерина Сиенская и Тереза из Лизье. Собственно, всё это я написал для того, чтобы обратить ваше внимание на слова последней, Святой Терезы из Лизье:
Единственный способ доказать любовь — это разбрасывать цветы.
элементарно, Ватсон
Шерлок Холмc жил по адресу: Лондон, Бейкер-стрит, 221Б. Что такое это «Б»? «Б» означает, что он жил в доме №221 на втором этаже, рубрика «немногие знают».
ищу еврея
Случайно нашёл сайт со множеством текстов «а власти скрывают». Подробные инструкции о том, как в толпе найти еврея по лицу (с примерами, причём местами малограмотный автор фотографиями евреев иллюстрировал русский тип лица и наоборот). Кроме того, есть занимательная заметка о еврейском происхождении русских писателей и поэтов - разумеется, ни одного русского писателя в стране не было - все сплошные евреи. Аргументация настолько бредовая, насколько она вообще может быть. Наиболее шедевральное: «Герцен тоже был еврей. «Герцен» — это его псевдоним, что, конечно, характерно. А настоящая фамилия — Яковлев. Сейчас только ребенок не знает, что если кто Яковлев — значит, по сути, Эпштейн, ну, в крайнем случае Якобсон. На выбор».
пятница, 11 марта 2011 г.
антоша чехонте
А после поездки на Цейлон Чехов с восторгом и энтузиазмом делится с другом: «Когда у меня будут дети, то я не без гордости скажу им: «Сукины дети, я на своём веку имел сношение с черноглазой индуской... и где же? В кокосовом лесу в лунную ночь!».
химия и жизнь
Никто не станет спорить с тем, что человек является высокоорганизованным животным. Любой желание, любое стремление человека продиктовано животным инстинктом. Мы удовлетворяем свои животные потребности и вся наша сущность фундаментально животна.
Обычно на основе отсутствия биологического назначения совести (то есть возможности отличать доброе от плохого, красивое от уродливого) строятся все распространенные попытки доказать существование бога – в том смысле, что совесть не имеет биологической основы и она может быть внесена в человека только богом, высшим разумом. По поводу совести я не знаю, есть ли она, но любовь точно есть.
Многие говорят, что любви не существует. Они не правы. Любовь есть. Существует всего лишь два вида любви – любовь мужчины и женщины и любовь родителя к ребенку. Никак других быть не может, что бы вы не говорили.
Как и всё, имеющее оправдание животным, биологическим назначением, любовь всего лишь необходимый инструмент, заложенный природой. Любовь между мужчиной и женщиной – генетический механизм. Когда мужчина и женщина влюбляются друга – природа подсказывает, что они являются наиболее оптимальными кандидатурами для создания новой жизни. Сложные механизмы развития генофонда диктуют свои условия – природа хочет, чтобы у вас и той девушки родился ребенок. Вот и вся любовь!
Вы же видите иногда, что идёт красивая девушка и страшный мужик. Вы думаете, чего она же в нём нашли, он мерзкий отвратительный дебил, а девушке нравится – в неё говорит природа, которая считает, что красота матери должна усредняться в ребёнке уродством отца, чтобы не произошло вырождение генофонда, какое было бы обязательно, если бы красивые рожали только от красивых, а страшные, стало быть, от страшных. За пятьдесят лет человечество разделилось бы на две расы – очень красивых, с правильными чертами и бесконечных уродов. Природа не допускает такого, поскольку в нас заложены механизм, которые называется любовью. По этой причине существует и гомосексуализм – природа не хочет, чтобы некоторые люди размножались, поскольку они являются тупиковой ветвью цивилизации и устремляет их позывы к лицам своего же пола, чтобы у них не возникало никаких детей.
Вот лежишь и думаешь, что любишь эту девушку. И из-за этой глупости, простого химического процесса, простого генетического механизма размножения мне не всегда удается удачно заснуть…
Обычно на основе отсутствия биологического назначения совести (то есть возможности отличать доброе от плохого, красивое от уродливого) строятся все распространенные попытки доказать существование бога – в том смысле, что совесть не имеет биологической основы и она может быть внесена в человека только богом, высшим разумом. По поводу совести я не знаю, есть ли она, но любовь точно есть.
Многие говорят, что любви не существует. Они не правы. Любовь есть. Существует всего лишь два вида любви – любовь мужчины и женщины и любовь родителя к ребенку. Никак других быть не может, что бы вы не говорили.
Как и всё, имеющее оправдание животным, биологическим назначением, любовь всего лишь необходимый инструмент, заложенный природой. Любовь между мужчиной и женщиной – генетический механизм. Когда мужчина и женщина влюбляются друга – природа подсказывает, что они являются наиболее оптимальными кандидатурами для создания новой жизни. Сложные механизмы развития генофонда диктуют свои условия – природа хочет, чтобы у вас и той девушки родился ребенок. Вот и вся любовь!
Вы же видите иногда, что идёт красивая девушка и страшный мужик. Вы думаете, чего она же в нём нашли, он мерзкий отвратительный дебил, а девушке нравится – в неё говорит природа, которая считает, что красота матери должна усредняться в ребёнке уродством отца, чтобы не произошло вырождение генофонда, какое было бы обязательно, если бы красивые рожали только от красивых, а страшные, стало быть, от страшных. За пятьдесят лет человечество разделилось бы на две расы – очень красивых, с правильными чертами и бесконечных уродов. Природа не допускает такого, поскольку в нас заложены механизм, которые называется любовью. По этой причине существует и гомосексуализм – природа не хочет, чтобы некоторые люди размножались, поскольку они являются тупиковой ветвью цивилизации и устремляет их позывы к лицам своего же пола, чтобы у них не возникало никаких детей.
Вот лежишь и думаешь, что любишь эту девушку. И из-за этой глупости, простого химического процесса, простого генетического механизма размножения мне не всегда удается удачно заснуть…
четверг, 10 марта 2011 г.
а. а. а.
В «Большом городе» есть интересное интервью. Евгения Щукина, Главный научный сотрудник отдела нумизматики Государственного Эрмитажа, рассказывает:
«Конечно, мы знали о репрессиях, знали, что сотворили с Ахматовой и Зощенко. Артамонов взял в Эрмитаж в качестве сотрудника библиотеки сына Ахматовой — Льва Гумилева. Ему предоставили возможность заниматься своими исследованиями по части этнографии... Однажды иду я по министерскому коридору, за мной такие шаркающие шаги, а передо мной — ах, у нас очень красивая была дама, Немилова, сотрудница западного отдела, увы, ее уже нет. И она вдруг надевает такую радостную улыбку и говорит, но не мне: «Ну как, как она?» Оборачиваюсь — сзади Гумилев. «Кто она?» — «Ну она, Анна Андреевна, душенька наша». — «А что стерве сделается? Живет». И пошел. Собственную матушку вот так вот».
Если почитать Ахматову, сразу вспоминается Жданов: «Тематика Ахматовой насквозь индивидуалистическая. До убожества ограничен диапазон её поэзии, — поэзии взбесившейся барыньки, мечущейся между будуаром и моленной. Не то монахиня, не то блудница, а вернее блудница и монахиня, у которой блуд смешан с молитвой…».
В художественном плане Ахматова представляет такую же ценность, как и романы Даниелы Стил и её коллег - каждый видел в книжных эти рисованные романтизированные обложки «Вулкан страсти», "Цветок желания" и прочей гадости для домохозяек. Так вот, все стихи Ахматовой - для таких же домохозяек, но с претензиями. Это не стихи - это вульгарное, школьническое, насквозь мещанское сочинительство, так любимое оторванными от действительности дурами.
Sag Mir Wo Die Blumen Sind
Встречаешь иногда девушек - красивые, юные, воздушные, к поцелуем зовущие. Знакомые, незнакомые, просто где-то видишь часто. Твой возраст движется намного медленнее, чем их - встречаешь однажды какую-то из них и видишь - старая. Ты когда-то не решился познакомиться, когда она была прекрасной - в прошлом году ещё - а вот прошло немного, вышла она замуж за какого-то уёбка (и не потому он уёбок, что не за тебя, и не потому, что ты вот весь такой охуительный - а действительно - уёбок: и глупый, и грязный, и без работы, и без образования, и страшный, как бродячий пёс, и видно, что быдло и бьёт её), родила ребёнка, и вот живут они где-то там на окраинных улицах, приходят с работы, едят гадость, пьют пиво, смотрят телевизор (сериал про ментов или чем их там кормят), спят и утром идут на работу. Ты смотришь на неё, на эти джинсы, свитер и кожанную куртку, как любят одеваться деревенские студентки осенью, на ребёнка, которого она возит с безразличием в парк в выходной день, на увядшее тело, на помутневшее лицо - и думаешь, куда же уходят они, эти прекрасные, чудные, фиалковые девушки, которые ещё год назад могли бы быть твоими. Эти беззаботные студентки, с гордостью в глазах за своё тело и свою молодость, ждущие женихов-миллионеров, эти девушки из клубов, так весело пьющие коктейли - теперь сидят по своим кухням, и денег нет идти куда-то (сапоги нужны на зиму) и ребенка не с кем оставить, да и муж не поймёт. И сапоги у них не так ярки, и джинсы такие сейчас уже не носят, и макияж плохой, и волосы неухоженные. Ах да, все они тебе говорили, что сделают карьеру, найдут миллионера, что именно у них всё получится. Были красивыми и желанными...скажите мне, куда же уходят цветы?
русская кухня
Понятие национальности распространяется на многие аспекты жизни. Есть национальная литература, музыка, национальный характер, есть традиции. Скорее всего, наиболее яркая часть национального сознания – кухня. Еду мы употребляем везде и всегда. В каждом доме на кухне выражена национальная идея.
Есть известные национальные кухни, есть экзотические. Все вспоминают спагетти и пиццу при слове «Италия», соусы и круасанны - Франция, капусту и свиную рульку – Германия.
Любопытно то, что русская кухня отсутствует. То есть, конечно, такое понятие есть, но вот самой кухни нет. Что такое русская кухня? Википедия сообщает нам множество интересных сведений.
Вот перечень русских супов: щи, борщ, рассольник, солянка, калья, уха, ботвинья и окрошка. Из этого, если вы придёте в низкосегментный ресторан, вы сможете найти борщ, солянку и окрошку. Причём солянка будет с оливками, копченостями, то есть из русского в ней будет одно название, а окрошка бывает только летом. Ничего другого вы не найдёте, и, наверное, про ботвинью и калью вы не слышали ни разу.
Относительно каш – в русской кухне их часто варили, причем из одного вида зерна делали несколько видов крупы. Сегодня – только пшено, манка и гречка. Манную кашу можно найти в ресторане и дома. Гречка, как нам подсказывает недавнее подорожание, употреблялась в размере одного вагона в месяц на страну.
Русская кухня в западном понимании ограничивается пельменями, блинами и икрой. Икру употребляли не только просоленную, но и варенную в уксусе и маковом молоке. Вы когда-нибудь такую ели?
В стране отсутствует национальная кухня. Повсеместно, от фудкорта в торговом центре до гастрономического ресторана – западные блюда – пицца, гамбургеры, стейки, карпаччо, паста. Русской кухни нет. Есть кафе «Пушкин», который является экзотическим местом для иностранцев, но это исключение. Нигде в меню нет киселя, компота. Все блюда, принимаемые за национальные (беф-строганов, салат Оливье, винегрет) являются версиями пятидесятилетней давности блюд, придуманных французскими поварами в ресторанах. Это как если бы через двадцать лет русским блюдом считали пиццу с майонезом и колбасным сыром. Картофель, сейчас являющийся распространенным блюдом, используется в пищу всего 200 лет, да этого веками если репу во множестве вариантов. Где эта репа сейчас? Нет её. Я даже не знаю, как она выглядит и что из неё можно готовить. О таких блюдах как расстегай, кулебяка и сбитень говорить не приходится. Что готовят у нас в стране люди ежедневно на кухнях: жарят картошку с колбасой, делают пюре из неё же, намного реже кашу, часто варят лапшу с сосисками. Иногда супы, иногда пельмени. Часто бывает курица. Собственно, на этом всё. Дополняют полуфабрикатами из замороженных овощей. Что-то там бывает с рыбой, но это по настроению. И всё – это перечисленное является не кухней, а способом употребления продуктов. Русский человек не занимается едой, он просто утоляет голод. А если кто побогаче и хочет себе гастрономического удовольствия, то он идёт в ресторан, где кушает западную или восточную еду.
И причина здесь не в том, что западная культура распространяется и захватывает наши кухни. Причина в том, что русская кухня, как и русская нация, остались только в названиях. В действительности нет ни того, ни другого. Мы потеряли свою идентичность. Мы не понимаем, что страна, в которой мы живём, является нашей. Это чья-то чужая страна, где мы и оккупанты, и партизаны – мы бегаем по ней, и нам не важно, что в ней происходит, не понимаем, что нас связывает что-то одно. Мы не чувствуем страну своим домом. А в доме всегда бывает кухня. А мы существуем – такая нация – со страной, но без дома, и без кухни!
среда, 9 марта 2011 г.
брассай
Иногда сидишь-сидишь - и раз - вспоминается какая-нибудь трогательная ерунда. Её звали Олей. Ей было 13, мне - 19. Врала, что 14. Было лето, я отпросил её в 10 часов у матери на всю ночь. Июль, кажется. Вы можете быть совсем неудачником, не уметь завязывать шнурки или пользоваться логарифмической линейкой, но вы обязаны использовать лето в качестве сезона для заготовления воспоминаний на зиму. Вы просто не имеете права проводить лето без женщин.
Итак, это был июль, десять или одиннадцать. Мы сели с Олей в метро. У неё были тёмные голубые глаза, наметившаяся (а именно это слово часто любят использовать в таких случая) грудь, очень гладкая кожа кофейного цвета, когда в кофе положишь сгущенки больше, чем следует. В метро мы ехали, улыбаясь друг другу. Поезд наполнялся усталыми взглядами пассажиров, выныривая из норы и проезжая совсем рядом с бедняцкими домами. В вагоне только мы были белыми. Да, это было в Париже. На Пляс Пигаль мы приехали уже к полуночи. Целовались, шли мимо каруселей по лестницам вверх. Фонари бросали тени на дома, лестницы проходили у открытых окон - можно было свободно заглянуть в квартиру - свет от лампы, звучит легкая музыка, человек сидит в кресле и читает газету. Я ни разу не был в гостях у иностранца - было бы приятно выпить чаю в этой квартире и посмотреть на всё изнутри.
Мы поднимались выше и выше, путаясь в улицах и переулках. Плотная застройка и узкие улицы не позволяли увидеть, где находится базилика - возможно, она была в двух шагах, но увидеть её из-за высоких крыш не представлялось возможным. Я гладил её волосы, она в ответ гладила мои. До базилики мы так и не дошли – решили возвращаться обратно в отель. Люди, которые целуются больше, чем думают, могут и не помнить, что метро, как и любая организация, закрывается. В половине второго оно было уже час как закрыто. Вокруг ходят негры, арабы, карманники, проститутки и просто какие-то неприятные личности. Отель остался в другом районе Парижа. У нас была карта и вся ночь впереди.
Это выглядит даже может быть вульгарно – мы шли и целовались, довольные, нежные, счастливые – скоро улица с ночной жизнью закончилась, начался пустынный бульвар Рошешуар. Оказалось, что идти придётся значительно дольше, чем предполагалось вначале. Но ничего не оставалось.
Я до сих пор вспоминаю это как одно из лучших впечатлений – совершенно безлюдные улицы, освещенные желтыми фонарями, бедный район, квартал дю Тампль, где когда-то оперировали тамплиеры, бесконечные ряды домов с опущенными створками совсем бедных магазинов - ремонт обуви для негров, пакистанская фруктовая лавка - что-то такое. Оля мужественно шла, держа свою маленькую руку во моей. Мы проходили один квартал, второй, сверяясь с картой, теряясь и возвращаясь вновь. Она нырнула куда-то – нашла автомат, протянула мне банку колы. Отель был почти также далеко, как и полчаса назад. Приближалась половина третьего. Церкви, чьи-то машины, дома, мусор.
Вдалеке показались несколько людей. Мы подошли ближе – группа молодых арабов сошлась плотнее. Ночь в чужом городе, ни слова по-французски, мы прошли уже несколько километров, и за эти несколько километров мы не встретили ни одного человека. Арабы стояли и смотрели, мы быстро попытались их обойти. Один, особо наглый что-то начал выкрикивать. Мы пошли быстрее, они тоже как-то пошли за нами.
Мы побежали, держась на руки. Арабы отстали.
Сверялись с картой и шли дальше. Один квартал, второй, третий. Вот уже должна быть улица, по которой мы можем дойти до отеля. На карте она есть, а перед нами нет. Две или три попытки немного вернуться и пойти от предыдущих ориентиров не помогли. Мимо проезжало такси, я махнул рукой, готовый уже отдать все имеющиеся деньги. Таксист остановился, я протянул визитку отеля, он кивнул и мы поехали. Через три минуты мы заходили в отель. Мне это стоило всего 5 евро. Я думал, что такси в Париже, особенно ночью, стоит намного дороже, сотни под полторы. Наверное, весь путь стоил бы евро 15-20. Но я понимаю, что именно тогда мне нужно было их съэкономить.
Мы поднимались по лестнице, каждый в свои номера. Я остановил её и стал целовать. Присели прямо на лестнице. Я гладил её по груди, она гладила меня по рукам: «Какие у тебя гладкие ногти».
Кажется, не стоит долго ждать – нужно поехать в Париж и пройти эти 6-7 километров заново какой-нибудь июльской ночью. Только вот не с кем.
сесть в лужу
Я шёл сегодня по улице пешком - в одном месте не было асфальта и грязь превратилась в жидкую серую сметану, жирно блестящую светом, проходящим через осенние облака. Я вновь вспомнил то, что и так вспоминаю часто.
Был такой же ноябрь, только дожди шли чаще. Я сидел дома и чистил появившиеся мандарины Смотрел кино, наверное. Пришло смс - девушка, с которой у меня были малопонятные отношения, написала: "Забери меня".
О малопонятных отношениях. Это вы вроде бы общаетесь, спите, куда-то ходите, но между вами нет ничего. Вы никто друг другу. Она проверяла меня на прочность - рассказывала, что ходила на свидание с каким-то другим молодым человеком ("Мне же надо устраивать своё будущее"), бросала трубки по несколько раз в день, не отвечала на звонки. То, что я был с ней - полностью моя заслуга. При том, что ей было всё равно, я оказался сильнее и как-то держал её рядом, в известном смысле. Мне это очень не нравилось - неопределенно и тревожно.
Так вот, она написала: "Забери меня". Я несколько недель с ней не разговаривал, не помню, почему. Я поехал по какому-то адресу. Она была сильно пьяна. Села в такси, такси тронулось. Я сидел молча, она сидела молча. Я на неё не смотрел - вроде как помог ей, но разговаривать нам не о чем. Через пару минут достал руку из кармана куртки и протянул ей мандарин - она в это время протягивала мне свой. Наверняка вы знаете, как влюбленно могут смотреть на вас пьяные девушки.
Мы почти доехали до её дома. Она попросила остановить - шёл легкий дождь. Я расплатился и мы пошли пешком. Она была весела, я был угрюм, мне хотелось вернуться домой.
Она несла чушь, смеялась, задирала меня - как и всем пьяным, ей не нравилась моя хмурость. Начала прыгать по лужам. Брызги жирной грязи оставались на моих брюках:
- Если ты не прекратишь, я тебя извожу в этой луже.
- Ты так не сделаешь...
- Заметь, если я тебе говорю, что ты будешь со мной, то так и будет, если говорю, что ты будешь в луже, значит в ней и окажешься. У тебя ещё есть шанс выбрать. Не прыгай.
Она остановилась, выразительно посмотрела на меня - и начала снова прыгать, разнося брызги. Я взял её за пальто, ногой поджал колени и опустил в лужу. Сапоги, джинсы и бархатное пальто оказались пропитаны не просто водой - жирным грязным месивом. Несмотря на предупреждения, она не ожидала. Но криков не было.
- Ты мне пальто испортил!!! Что мне теперь делать??
- Куплю новое.
Мы дошли до дома. Ей понравилось, что я сдержал слово. К себе я вернулся только к обеду.
вежливый отказ
Шёл вчера по улице - навстречу девушка с парнем идёт. А у меня плохая память на лица - вроде знакомая, а вспомнить не могу. Минуту вспоминал.
Однажды я с этой девушкой встретился летним вечером. Оказалась существенно хуже, чем на фотографии - прыщи замазала. Если кожа плохая - это уже не девушка. Ну ладно, мы и не от такого не отказывались. В конце концов, такие они даже экономят время - за красивой поухаживать нужно, а эту есть шанс использовать сразу. А мне и не особенно нужно было её использовать - скучно вечером было.
Прогулялся я с ней час, присел на лавку, побеседовал ещё с час. С населением приятно беседовать - она, например, рассказала мне, что если православный храм строится менее пяти лет, он является неправильным храмом, не богоугодным заведением, нужно всегда не менее пяти лет. И прочая бесовщина, которая нас, пытливых наблюдателей, всегда веселит.
Наконец мне веселиться надоело, я решил веселить себя сам:
- Пойдём ко мне.
- Зачем?
- Сексом займемся.
- Нет, не пойду.
- Не понравился.
- Понравился, но я так вот не могу на первом свидании.
- И что, я же тоже на первом свидании.
- Я же должна тебя лучше узнать.
- Вот и узнаешь. И я тебя узнаю.
- Нет, я во внутреннем смысле.
- Так и я во внутреннем.
- Нет, духовно, не при первой же встрече спать.
- Ну узнаешь ты меня лучше, что изменит, что я тебя лучше трахну что-ли?
- Какой ты грубый!
- Значит, не дашь?
- Нет.
- Тогда счастливо.
- ??? Ты меня даже не проводишь???
- Я что, на сумасшедшего похож? Зачем мне тебя провожать - ты же мне не дашь. Мне тебя совсем никакого интереса нет провожать.
- Я в шоке просто.
Девушка встала и удалилась. Я улыбнулся - "Вот бы я её привёл домой, трахнул бы - потом бы лёг на спину и начал думать: "Что я делаю рядом с прыщавым уёбищем? Как ни стыдно - лежал бы с нормальной красивой девушкой, или кино посмотрел бы". Потом бы настроение моё упало, я бы стал себя два дня корить за неразборчивость, делал бы брезгливое лицо при мысли об этой девке - а так нет, сижу на лавке, настроение отличное, весело, смешно, хорошо. Мне не дали - а мне радостно". В это время зазвонил телефон - незнакомый женский голос назвал меня по имени, сказал, что мы незнакомы и предложил встретиться.
вторник, 8 марта 2011 г.
мудаческая кухня
Многие в последние дни жалуются на итальянскую кухню, точнее – на её отсутствие. Якобы в Италии её нет как таковой и в бедных российских регионах обстоят дела намного лучше. Возможно это и соответствует действительности, я не проверял.
Речь о другом. Сравнивая преимущества национальных кухонь, я обнаружил, что только национальность и является основой для отличия одной кухни от другой. Между тем, вполне возможно расширить классификацию. Буржуазная кухня, например. Ресторан буржуазной кухни.
Или – мудаческая кухня, многим знакомая и многими же любимая. Думаю, это то, что нужно для общепита. Отличный бизнес! Во-первых, маркетологи с удовлетворением отметят, что это давно знакомый потребителю продукт, вызывающий самые приятные ассоциации – домашнюю мудаческую кухню бабушки, матери, жены. Во-вторых, спрос на мудаческую кухню постоянен. В-третьих, рынок мудаческой кухни огромен.
К лучшим, наиболее изысканным произведениям мудаческой кулинарии относятся такие блюда, как салат «Оливье» (продвинутые мудаки рассказывают про оригинальный рецепт с каперсами и икрой), пицца из батона, обильно снабженная колбасным сыром и майонезом. Майонез – король мудаческой кухни, пицца без майонеза в этой кулинарной традиции просто невозможна! Чего стоят только купленные пельмени, запраленные майонезом или кетчупом с майонезом. Я слышал, что отдельные гурмэ, тонкие ценители, даже вареники кушали с майонезом.
По торжественным поводам всё это должно запиваться красным вином, обязательно из красивой болгарской бутылки (оптимально – в виде виноградной грозди или скрипки). Названия у вина тоже должны быть романтичными – «Чёрных монах» или какая-нибудь «Медвежья плоть». Неоспоримым блюдом также является салат «Майонез+какая-то хуйня, называемая крабовыми палочками+кукурузные зерна». Незаменимо при сервировке стола тарелками с нарезанной докторской колбасой.
В мудаческой кухне важным преимуществом является то, что она уже значительно разработана, оптимизирована под разные виды бизнеса. Вы можете заниматься кейтерингом – приверженцы очень любят жарить шашлык из куриных ножек, вымоченных…правильно – в майонезе, выезжая на природу - поставляте ножки мудакам на выездные корпоративы. Существуют и варианты для молодых и продвинутых мудаков – японская кухня дома – модно, стильно, молодежно. Именно эти люди покупают краснодарский рис, какие-то водоросли и, скорее всего, майонез, сооружают себе колбаски, режут их и с подлинным мудаческим удовольствием поедают.
Решили увеличить объемы? Пожалуйста – мудаческий фастфуд. Пицца я майонезом, уже упоминаемая нами, но в данном варианте изготавливаемая из теста (батон – не цивилизованно). Тесто для пиццы используется исключительно дрожжевое, такое же, как и для пирогов, чтобы получился толстый пышный блин невкусного хлеба. На это тесто выливается кетчуп (чем дешевле, тем лучше), потом тесто обильно орошается майонезом, и принимает на себя порубленный колбасный сыр. Недоеденная вышеупомянутая докторская колбаса является венцом, царственно украшающим изысканное блюдо. Оскорблением является использование бальзамического уксуса, оливкового масла и особенно рукколы.
И, конечно, стоит упомянуть о подлинном шедевре, доступном только для исключительных знатоков – знаменитое «Мясо по-французски». Это даже более грандиозное изобретением, чем рыба, запеченная в сыре. Это настоящая квинтэссенция мудачества, его манифест. Ни один настоящий мудак не может таковым считаться, если он не пробовал мяса по-французски.
Речь о другом. Сравнивая преимущества национальных кухонь, я обнаружил, что только национальность и является основой для отличия одной кухни от другой. Между тем, вполне возможно расширить классификацию. Буржуазная кухня, например. Ресторан буржуазной кухни.
Или – мудаческая кухня, многим знакомая и многими же любимая. Думаю, это то, что нужно для общепита. Отличный бизнес! Во-первых, маркетологи с удовлетворением отметят, что это давно знакомый потребителю продукт, вызывающий самые приятные ассоциации – домашнюю мудаческую кухню бабушки, матери, жены. Во-вторых, спрос на мудаческую кухню постоянен. В-третьих, рынок мудаческой кухни огромен.
К лучшим, наиболее изысканным произведениям мудаческой кулинарии относятся такие блюда, как салат «Оливье» (продвинутые мудаки рассказывают про оригинальный рецепт с каперсами и икрой), пицца из батона, обильно снабженная колбасным сыром и майонезом. Майонез – король мудаческой кухни, пицца без майонеза в этой кулинарной традиции просто невозможна! Чего стоят только купленные пельмени, запраленные майонезом или кетчупом с майонезом. Я слышал, что отдельные гурмэ, тонкие ценители, даже вареники кушали с майонезом.
По торжественным поводам всё это должно запиваться красным вином, обязательно из красивой болгарской бутылки (оптимально – в виде виноградной грозди или скрипки). Названия у вина тоже должны быть романтичными – «Чёрных монах» или какая-нибудь «Медвежья плоть». Неоспоримым блюдом также является салат «Майонез+какая-то хуйня, называемая крабовыми палочками+кукурузные зерна». Незаменимо при сервировке стола тарелками с нарезанной докторской колбасой.
В мудаческой кухне важным преимуществом является то, что она уже значительно разработана, оптимизирована под разные виды бизнеса. Вы можете заниматься кейтерингом – приверженцы очень любят жарить шашлык из куриных ножек, вымоченных…правильно – в майонезе, выезжая на природу - поставляте ножки мудакам на выездные корпоративы. Существуют и варианты для молодых и продвинутых мудаков – японская кухня дома – модно, стильно, молодежно. Именно эти люди покупают краснодарский рис, какие-то водоросли и, скорее всего, майонез, сооружают себе колбаски, режут их и с подлинным мудаческим удовольствием поедают.
Решили увеличить объемы? Пожалуйста – мудаческий фастфуд. Пицца я майонезом, уже упоминаемая нами, но в данном варианте изготавливаемая из теста (батон – не цивилизованно). Тесто для пиццы используется исключительно дрожжевое, такое же, как и для пирогов, чтобы получился толстый пышный блин невкусного хлеба. На это тесто выливается кетчуп (чем дешевле, тем лучше), потом тесто обильно орошается майонезом, и принимает на себя порубленный колбасный сыр. Недоеденная вышеупомянутая докторская колбаса является венцом, царственно украшающим изысканное блюдо. Оскорблением является использование бальзамического уксуса, оливкового масла и особенно рукколы.
И, конечно, стоит упомянуть о подлинном шедевре, доступном только для исключительных знатоков – знаменитое «Мясо по-французски». Это даже более грандиозное изобретением, чем рыба, запеченная в сыре. Это настоящая квинтэссенция мудачества, его манифест. Ни один настоящий мудак не может таковым считаться, если он не пробовал мяса по-французски.
день джима моррисона
понедельник, 7 марта 2011 г.
наталья
Сегодня вспомнил Наталью. Ей было 18, она училась на какого-то там переводчика. Особенно раздражали её духи, тяжесть которых усиливалась черно-смородиновым «орбитом» или «диролом», который она постоянно жевала.
Отношения с Натальей были весьма специфическими и не являлись обычными отношениями мужчины и женщины.
Я познакомился с ней на сайте знакомств – писал девушкам сообщения одинакового содержания, написал и Наталье. Она ответила и спросила, какой у меня рост. До необходимых ей 176 см у меня не хватало двух. «Спасибо, познакомиться не получится». Так как Наталья не обладала превосходными физическими данными и написал я ей в порядке оптовой партии, меня в известной степени возмутил ей ответ. Сидит, значит, страшная девка и её условия выдвигает.
Я написал ей ещё раз, включил письменное обаяние и она согласилась со мной встретиться. Она выглядела хуже, чем на фотографиях – она была несколько полной, с большой жирной жопой, с вороньими волосами и дельфиньей улыбкой. Я знал, на что иду, и я был прекрасен – шутил, рассказывал какие-то истории, был в отличном настроении. Потом я прогулялся с Натальей, прижал к себе и мы стали целоваться. Наталья была от меня в восторге.
Я потратил некоторые время на звонки, переписку и встречи. Было лето и по вечерам я приезжал к её дому, я покупал вина и мы сидели на скамейках в больничном сквере.
Не то, чтобы я делал это часто, но регулярно, что позволило Наталье подумать, что мы встречаемся. Эту её мысль я укрепил, поставив соответствующий статус вконтакте.
Эти ленивые вечерние встречи ограничивались столь же ленивым петтингом. Сами понимаете, что никаких сексуальных стремлений к толстой Наталье у меня не возникало. Впрочем, она была довольно скромной девушкой, что не мешало ей пару раз произвести мне минет под присмотром бодрствующих больных.
Встретившись в очередной раз я предложил ей заняться сексом.
- Хорошо. А где?
- У меня.
- Нет, к тебе я не поеду, я тебя плохо знаю, вдруг ты меня там изнасилуешь.
Логика довольно интересная. Наталья пояснила, что в данный момент у неё менструация, но отминетировать она сможет. Мы поехали, подробности вам не нужны.
К чему я это рассказываю? К тому что я стал в полной мере уверен, что Наталья влюбилась. Подождав пару дней, я позвонил Наталье, попросив её больше мне не звонить.
- Почему? Кто она? – эмоциональная девушка подумала, что я нашёл другую девушку. – Чем она лучше меня? – Наталья начала плакать.
- Всем, конечно, лучше.
- Ты её любишь? – Наталья рыдала, как слониха, с трагическими обертонами истерики.
- Никого я не нашёл, я занимался свиданиями с тобой, чтобы ты в меня влюбилась, а я тебя бросил – хочу попитаться твоими слезами.
Наталья не верила, звонила мне десятки раз, писала истеричные смс. Те несколько раз, что я отвечал на звонки, она рыдала. Ближе к вечеру она сказала, что должна меня увидеть, чтобы я сказал ей лично, почему я её бросаю. Меня вполне устраивало сказать это лично . Наталья приехала в больших солнцезащитных очках. Когда она их сняла, я увидел красное лицо с глазами как у потомственной и знатной алкоголицы – две воспаленные красные полоски с огромными мешками набухшей кожи. Она плакала, вернее сказать – рыдала несколько часов. Я самодовольно объяснил ей, что три месяца потратил на то, чтобы влюбить её в себя, с той лишь целью, чтобы ей было больно от того, что я её брошу, и не просто брошу, а ещё сообщив, что ей воспользовались для развлечения. Мне, видите ли, было скучно в тот период, и это было очень хорошим развлечением. На прощание она понадеялась, что когда-нибудь я тоже буду рыдать, как она.
Отношения с Натальей были весьма специфическими и не являлись обычными отношениями мужчины и женщины.
Я познакомился с ней на сайте знакомств – писал девушкам сообщения одинакового содержания, написал и Наталье. Она ответила и спросила, какой у меня рост. До необходимых ей 176 см у меня не хватало двух. «Спасибо, познакомиться не получится». Так как Наталья не обладала превосходными физическими данными и написал я ей в порядке оптовой партии, меня в известной степени возмутил ей ответ. Сидит, значит, страшная девка и её условия выдвигает.
Я написал ей ещё раз, включил письменное обаяние и она согласилась со мной встретиться. Она выглядела хуже, чем на фотографиях – она была несколько полной, с большой жирной жопой, с вороньими волосами и дельфиньей улыбкой. Я знал, на что иду, и я был прекрасен – шутил, рассказывал какие-то истории, был в отличном настроении. Потом я прогулялся с Натальей, прижал к себе и мы стали целоваться. Наталья была от меня в восторге.
Я потратил некоторые время на звонки, переписку и встречи. Было лето и по вечерам я приезжал к её дому, я покупал вина и мы сидели на скамейках в больничном сквере.
Не то, чтобы я делал это часто, но регулярно, что позволило Наталье подумать, что мы встречаемся. Эту её мысль я укрепил, поставив соответствующий статус вконтакте.
Эти ленивые вечерние встречи ограничивались столь же ленивым петтингом. Сами понимаете, что никаких сексуальных стремлений к толстой Наталье у меня не возникало. Впрочем, она была довольно скромной девушкой, что не мешало ей пару раз произвести мне минет под присмотром бодрствующих больных.
Встретившись в очередной раз я предложил ей заняться сексом.
- Хорошо. А где?
- У меня.
- Нет, к тебе я не поеду, я тебя плохо знаю, вдруг ты меня там изнасилуешь.
Логика довольно интересная. Наталья пояснила, что в данный момент у неё менструация, но отминетировать она сможет. Мы поехали, подробности вам не нужны.
К чему я это рассказываю? К тому что я стал в полной мере уверен, что Наталья влюбилась. Подождав пару дней, я позвонил Наталье, попросив её больше мне не звонить.
- Почему? Кто она? – эмоциональная девушка подумала, что я нашёл другую девушку. – Чем она лучше меня? – Наталья начала плакать.
- Всем, конечно, лучше.
- Ты её любишь? – Наталья рыдала, как слониха, с трагическими обертонами истерики.
- Никого я не нашёл, я занимался свиданиями с тобой, чтобы ты в меня влюбилась, а я тебя бросил – хочу попитаться твоими слезами.
Наталья не верила, звонила мне десятки раз, писала истеричные смс. Те несколько раз, что я отвечал на звонки, она рыдала. Ближе к вечеру она сказала, что должна меня увидеть, чтобы я сказал ей лично, почему я её бросаю. Меня вполне устраивало сказать это лично . Наталья приехала в больших солнцезащитных очках. Когда она их сняла, я увидел красное лицо с глазами как у потомственной и знатной алкоголицы – две воспаленные красные полоски с огромными мешками набухшей кожи. Она плакала, вернее сказать – рыдала несколько часов. Я самодовольно объяснил ей, что три месяца потратил на то, чтобы влюбить её в себя, с той лишь целью, чтобы ей было больно от того, что я её брошу, и не просто брошу, а ещё сообщив, что ей воспользовались для развлечения. Мне, видите ли, было скучно в тот период, и это было очень хорошим развлечением. На прощание она понадеялась, что когда-нибудь я тоже буду рыдать, как она.
воскресенье, 6 марта 2011 г.
ночные маршруты, 1940
- Видимо, надо быть совсем без мозгов, чтобы податься в дальнобойщики?
- Не то, что бы надо, но помогает.
- Не то, что бы надо, но помогает.
лопатин fm
У меня есть воображаемая радиостанция. Многих ли вы знаете людей с воображаемой радиостанцией в голове?
Я весьма эрудированный человек, поскольку любопытный. Многие обычные вещи скрывают какие-то интересные подробности, и если что-то возникает по телевизору или в разговоре, я делаю ремарку «Немногие знают, что…». Вот такую занудную особенность я сам у себя и заметил. В порядке иронии я обозвал это «нашей постоянной рубрикой «Немногие знают». После возникла рубрика «Минутка тщеславия» - когда я что-то говорил о себе в выгодном свете. Иногда рамки воображаемого эфира позволяли выйти за рамки и в этом случае рубрика трансформировалась в «Час бахвальства с Лопатиным».
Я люблю обсуждать со знакомыми кино, что не могло не вылиться в рубрику «Уголок кинолюбителя», а поскольку обсуждение кино связано с пониманием его контекста, мои назидательные рассказы проходят в рамках рубрики «Уроки постмодернизма».
Иногда, бывает, сидишь и обсуждаешь с кем-то человеческую природу, или собственный характер – это программа «На волнах рефлексии». Когда речь заходит о женщинах (продинамила), разговор ведётся в рубрике «Вести с полей», а когда женщина оказывается конструктивной, это радиовикторина «А ну-ка, подмахни».
Я весьма эрудированный человек, поскольку любопытный. Многие обычные вещи скрывают какие-то интересные подробности, и если что-то возникает по телевизору или в разговоре, я делаю ремарку «Немногие знают, что…». Вот такую занудную особенность я сам у себя и заметил. В порядке иронии я обозвал это «нашей постоянной рубрикой «Немногие знают». После возникла рубрика «Минутка тщеславия» - когда я что-то говорил о себе в выгодном свете. Иногда рамки воображаемого эфира позволяли выйти за рамки и в этом случае рубрика трансформировалась в «Час бахвальства с Лопатиным».
Я люблю обсуждать со знакомыми кино, что не могло не вылиться в рубрику «Уголок кинолюбителя», а поскольку обсуждение кино связано с пониманием его контекста, мои назидательные рассказы проходят в рамках рубрики «Уроки постмодернизма».
Иногда, бывает, сидишь и обсуждаешь с кем-то человеческую природу, или собственный характер – это программа «На волнах рефлексии». Когда речь заходит о женщинах (продинамила), разговор ведётся в рубрике «Вести с полей», а когда женщина оказывается конструктивной, это радиовикторина «А ну-ка, подмахни».
суббота, 5 марта 2011 г.
русский с китайкой. бляди навек.
Каждый знает, что все вещи, произведенные на свете, сделаны в Китае. Я смотрю в китайский монитор, подключенный к китайскому компьютеру, нажимаю на клавиши китайской клавиатуры – всё вокруг – тоже китайское.
Китайцы делают все намного быстрее и дешевле. Но есть некоторые вещи, к которым китайцы не добрались – и мне удивительно, почему.
Например, механические швейцарские часы. Очевидно, что на фабрике Хуандэй ловкие китайские подростки могут сделать очень сложный механизм на 300 долларов. С фазами луны, с двухмесячным запасом хода и всякими турбийонами. Почему они этого не делают? Они же умеют делать всё.
Или вот какая штука – на полях нашей страны трудятся особенно много китайцев. Ешё больше – в подпольных цехах и на вещевых рынках. Их очень много, они работают без устали на копейки. Ну и где, спрашиваю я вас в связи с этим, китайские проститутки?
Где ночь с оральным и анальным сексом, лесбийскими шоу, услугами семейной паре и (вот это мне очень нравится, в публичных домах тоже сидят маркетологи!) окончанием на лицо за 1 000 рублей. Где красивые работоспособные китайские проститутки? Почему их нет?
Несправедливость.
Китайцы делают все намного быстрее и дешевле. Но есть некоторые вещи, к которым китайцы не добрались – и мне удивительно, почему.
Например, механические швейцарские часы. Очевидно, что на фабрике Хуандэй ловкие китайские подростки могут сделать очень сложный механизм на 300 долларов. С фазами луны, с двухмесячным запасом хода и всякими турбийонами. Почему они этого не делают? Они же умеют делать всё.
Или вот какая штука – на полях нашей страны трудятся особенно много китайцев. Ешё больше – в подпольных цехах и на вещевых рынках. Их очень много, они работают без устали на копейки. Ну и где, спрашиваю я вас в связи с этим, китайские проститутки?
Где ночь с оральным и анальным сексом, лесбийскими шоу, услугами семейной паре и (вот это мне очень нравится, в публичных домах тоже сидят маркетологи!) окончанием на лицо за 1 000 рублей. Где красивые работоспособные китайские проститутки? Почему их нет?
Несправедливость.
пятница, 4 марта 2011 г.
Requiem aeternam dona eis
Я познакомился с ней несколько лет назад. Наверное, ей было 18 или 19 лет. Она попадалась на глаза постоянно, и я обратил внимание, но познакомиться как-то не складывалось несколько месяцев. Наконец, сложилось.
Она была очень красивой – чуть-чуть смуглая кожа, необычное лицо, губы ровно того оттенка розового, который обычно придают губам на рекламных плакатах в парфюмерных магазинах. Но самое главное – глаза – это был чистый, сияющий, наполненный синий цвет. Взгляд был весьма особенным – она смотрела любящими, хлопающими, доверяющими глазами – ну, конечно, все теряются от таких взглядов и дарят кольца или машины.
Мы встретились – она оказалась намного лучше, чем я думал, наблюдая за ней ранее. В известной степени она была близка к идеалу. Красота была только оттенком того света, которым она светилась изнутри. Знаете, бывают такие девушки, в которых сразу видишь чистоту и благость, которые излучают любовь.
У меня ничего с ней не сложилось – мы встретились ровно в тот период, когда она рассталась с молодым человеком – но их отношения восстановились вновь. Я самоуверенно (какое мальчишество) предложил ей более лучшие условия.
- Я его люблю, и, наверное, тебе его условия не перекрыть, - сказала она и исчезла из моей жизни.
Не то, чтобы я думал о ней, или вспоминал перед сном, но чувство её присутствия где-то на задворках моего разума было постоянным. Что-то подобное бывает при влюбленности – вы влюбляетесь в девушку, и даже если не думаете о ней напрямую, все равно любая мысль соотносится с её присутствием в вашей жизни. И тут было то же самое, хотя и не в форме влюбленности.
Потом я как-то встретил её на улице – была ранняя зима, редкий мягкий снег красиво падал на её шубу и таял. Я растерялся и прошёл мимо, она тоже не поздоровалась. Больше я её не видел.
Вчера шёл в районе Новокузнецкой - был хороший день и хорошее настроение. Мне было легко и хорошо, как только бывает в зимний день. Проходя мимо вестибюля метро, я услышал группу бомжей. Они стояли под козырьком, громко ржали сиплыми голосами и пили настойку боярышника или технический спирт. Я с удивлением отметил, как похожи их голоса на голос Сифона или Бороды из «Нашей Раши». Я взглянул в их сторону – в окружении трёх довольно уже немолодых бомжей стояла она. Я мгновенно и бесповоротно узнал. Лицо было опухшим, красным. Давно немытые и нестриженные волосы свисали на лицо сосульками. На ней была шуба – давно выпавший мех, вытертая, сильно мятая, с налипшей грязью. Губы очень больного фиолетового цвета. Одним словом – опустившаяся бомжиха. Мне показалось, что вся кровь из моего тела ушла в сердце – оно налилось и похолодело, а по рукам и ногам мгновенно расплылся холодеющий страх. Я шёл вперед, оборачиваясь и оборачиваясь, старался рассмотреть её лучше. Она подносила пластиковый стакан огрубевшими красными пальцами – пальцы и особенно ногти были самыми страшными признаками её упадка. Никого света и никакой благости не осталось.
Я прошёл дальше. Весь день был испорчен. Наверное, из-за сильного впечатления разум подменил ощущения – мне было страшно. Страх гудел внутри вплоть до того, как я уснул. Уснуть тоже было непросто. Я думал, что она там делала, как превратилась в то, что увидел, и где она живет, и куда пошла после с этими бомжами.
Самым логичным умозаключением была наркотическая зависимость – просто из-за того, что часто мы слышим или читаем истории, как молодые девушки влюбляются в веселых обаятельных ребят, которые сначала предлагают попробовать, потом становится весело и приятно, эйфория от влюбленности и веществ, а потом всё приходит к логическому финалу – парень оказывается в тюрьме за распространение или умирает от передозировки, она остается одна, но доза нужна ежедневно, тут появляются всякие товарищи…
Мне меньше всего хочется думать о том, что с ней случилось, и что происходит в настоящее время, но, как вы понимаете, думать о другом я пока не в состоянии.
Она была очень красивой – чуть-чуть смуглая кожа, необычное лицо, губы ровно того оттенка розового, который обычно придают губам на рекламных плакатах в парфюмерных магазинах. Но самое главное – глаза – это был чистый, сияющий, наполненный синий цвет. Взгляд был весьма особенным – она смотрела любящими, хлопающими, доверяющими глазами – ну, конечно, все теряются от таких взглядов и дарят кольца или машины.
Мы встретились – она оказалась намного лучше, чем я думал, наблюдая за ней ранее. В известной степени она была близка к идеалу. Красота была только оттенком того света, которым она светилась изнутри. Знаете, бывают такие девушки, в которых сразу видишь чистоту и благость, которые излучают любовь.
У меня ничего с ней не сложилось – мы встретились ровно в тот период, когда она рассталась с молодым человеком – но их отношения восстановились вновь. Я самоуверенно (какое мальчишество) предложил ей более лучшие условия.
- Я его люблю, и, наверное, тебе его условия не перекрыть, - сказала она и исчезла из моей жизни.
Не то, чтобы я думал о ней, или вспоминал перед сном, но чувство её присутствия где-то на задворках моего разума было постоянным. Что-то подобное бывает при влюбленности – вы влюбляетесь в девушку, и даже если не думаете о ней напрямую, все равно любая мысль соотносится с её присутствием в вашей жизни. И тут было то же самое, хотя и не в форме влюбленности.
Потом я как-то встретил её на улице – была ранняя зима, редкий мягкий снег красиво падал на её шубу и таял. Я растерялся и прошёл мимо, она тоже не поздоровалась. Больше я её не видел.
Вчера шёл в районе Новокузнецкой - был хороший день и хорошее настроение. Мне было легко и хорошо, как только бывает в зимний день. Проходя мимо вестибюля метро, я услышал группу бомжей. Они стояли под козырьком, громко ржали сиплыми голосами и пили настойку боярышника или технический спирт. Я с удивлением отметил, как похожи их голоса на голос Сифона или Бороды из «Нашей Раши». Я взглянул в их сторону – в окружении трёх довольно уже немолодых бомжей стояла она. Я мгновенно и бесповоротно узнал. Лицо было опухшим, красным. Давно немытые и нестриженные волосы свисали на лицо сосульками. На ней была шуба – давно выпавший мех, вытертая, сильно мятая, с налипшей грязью. Губы очень больного фиолетового цвета. Одним словом – опустившаяся бомжиха. Мне показалось, что вся кровь из моего тела ушла в сердце – оно налилось и похолодело, а по рукам и ногам мгновенно расплылся холодеющий страх. Я шёл вперед, оборачиваясь и оборачиваясь, старался рассмотреть её лучше. Она подносила пластиковый стакан огрубевшими красными пальцами – пальцы и особенно ногти были самыми страшными признаками её упадка. Никого света и никакой благости не осталось.
Я прошёл дальше. Весь день был испорчен. Наверное, из-за сильного впечатления разум подменил ощущения – мне было страшно. Страх гудел внутри вплоть до того, как я уснул. Уснуть тоже было непросто. Я думал, что она там делала, как превратилась в то, что увидел, и где она живет, и куда пошла после с этими бомжами.
Самым логичным умозаключением была наркотическая зависимость – просто из-за того, что часто мы слышим или читаем истории, как молодые девушки влюбляются в веселых обаятельных ребят, которые сначала предлагают попробовать, потом становится весело и приятно, эйфория от влюбленности и веществ, а потом всё приходит к логическому финалу – парень оказывается в тюрьме за распространение или умирает от передозировки, она остается одна, но доза нужна ежедневно, тут появляются всякие товарищи…
Мне меньше всего хочется думать о том, что с ней случилось, и что происходит в настоящее время, но, как вы понимаете, думать о другом я пока не в состоянии.
ввп
Что вы воруете с убытков? Воруйте с прибылей!
Михаил ЖванецкийВВП Северной Кореи, то есть все блага, произведенные за год, в 2008 году составил 40 миллиардов долларов. А прибыль южнокрейской корпорации Самсунг в 2008 году равна 10 миллиардам долларов. Ясно, что не корректно сравнивать ВВП и прибыль, но цифры впечатляют. Самсунг, например, чтобы получить такую прибыль, произвёл продукцию и продал её на сумму в 160 миллиардов долларов. Наверное, это ближе к ВВП, чем прибыль, но я не экономист, я не могу говорить уверенно. ВВП Южной Кореи в этом же 2008 году – 1 триллион долларов.
А уверенно я говорю лишь о том, что сопоставление этих цифр наглядно и отчётливо показывает эффективность модели управления. Существовала страна, одни традиции, одно население, одно географическое и геополитическое положение, одна почва. Страна разделилась на две части – капиталистическую и коммунистическую, а иначе – свободную экономику и плановую систему, где высший партийный разум решает, где какие новые кварталы застраивать и как всем жить. Результат - 40 против 1 000. Чтобы представить разницу, это можно перевести в другие плоскости – вы зарабатываете в месяц миллион рублей а ваш брат – сорок тысяч. Разница в образе жизни и возможностях весьма значительная.
Какую пользу приносит нам сравнение двух корейских экономик? Такую же, как любому политику приносит книжка «Государь» Макиавелли – простые и сжатые рекомендации по управлению государством. Допустим, вы, читатель - политический деятель, глава какого-нибудь государства. Коррупционер и гнида. Например, Ким Чен Ир (который, кстати, во всем остальном мире известен как Ким Джон Иль - Kim Jong-il). Вы установили полный тотальный контроль над газетами и телевидением, посадили оппозиционеров в тюрьму, забрали себе весь их нефтяной бизнес. Вы – самый главный в стране и все остальные – ваши слуги. Свободу вы задушили. Нет в стране ни бизнеса, ни развития, одни чиновники. Ну и много ли вы присвоите себе с 40 миллиардов? Четверть, не больше – в лучшем случае.
А вот если у вас в стране есть свобода, то появляется бизнес и страна у вас как-то становится богаче. То есть вы становитесь богаче, ничего не делая. В прежнем случае вы ночами не спите, думаете о покушениях, о том, кого бы вам ещё посадить в тюрьму, как бунты подавлять, откуда взять денег на прокорм населения, так как даже если вы и всемогущий, от голодных вил вам всё равно не спастись. А тут вы ничего не делаете, а люди работают на вас. Самсунги появляются, НТС возникают на пустом месте. Даже если вы процент присвоите себе – то это уже 10 миллиардов. А процент – это вообще даже не считается. Так, пустячок, а не гонорар.
Так почему же вы сидите, мучаетесь, бунты подавляете, в тюрьму сажаете, за журналистами следите за чуть-чуть, когда можно ничего не делать за значительно более крупные суммы? Ах, да. Если свобода в стране, то вас же мудаком закомплексованным будут в газетах называть, серой мышью, паскудой и дрянью, а если свободу придушить, то все наоборот, будут слушать, как вы оперы сочиняете, песни поёте, говорить, какой вы непревзойденный гений и Великое солнце нации. Видимо, самооценка у вас настолько низка, что её поднятие стоит миллиардов. Хорошо, что хотя бы вы понимаете, какое вы ничтожество.
А уверенно я говорю лишь о том, что сопоставление этих цифр наглядно и отчётливо показывает эффективность модели управления. Существовала страна, одни традиции, одно население, одно географическое и геополитическое положение, одна почва. Страна разделилась на две части – капиталистическую и коммунистическую, а иначе – свободную экономику и плановую систему, где высший партийный разум решает, где какие новые кварталы застраивать и как всем жить. Результат - 40 против 1 000. Чтобы представить разницу, это можно перевести в другие плоскости – вы зарабатываете в месяц миллион рублей а ваш брат – сорок тысяч. Разница в образе жизни и возможностях весьма значительная.
Какую пользу приносит нам сравнение двух корейских экономик? Такую же, как любому политику приносит книжка «Государь» Макиавелли – простые и сжатые рекомендации по управлению государством. Допустим, вы, читатель - политический деятель, глава какого-нибудь государства. Коррупционер и гнида. Например, Ким Чен Ир (который, кстати, во всем остальном мире известен как Ким Джон Иль - Kim Jong-il). Вы установили полный тотальный контроль над газетами и телевидением, посадили оппозиционеров в тюрьму, забрали себе весь их нефтяной бизнес. Вы – самый главный в стране и все остальные – ваши слуги. Свободу вы задушили. Нет в стране ни бизнеса, ни развития, одни чиновники. Ну и много ли вы присвоите себе с 40 миллиардов? Четверть, не больше – в лучшем случае.
А вот если у вас в стране есть свобода, то появляется бизнес и страна у вас как-то становится богаче. То есть вы становитесь богаче, ничего не делая. В прежнем случае вы ночами не спите, думаете о покушениях, о том, кого бы вам ещё посадить в тюрьму, как бунты подавлять, откуда взять денег на прокорм населения, так как даже если вы и всемогущий, от голодных вил вам всё равно не спастись. А тут вы ничего не делаете, а люди работают на вас. Самсунги появляются, НТС возникают на пустом месте. Даже если вы процент присвоите себе – то это уже 10 миллиардов. А процент – это вообще даже не считается. Так, пустячок, а не гонорар.
Так почему же вы сидите, мучаетесь, бунты подавляете, в тюрьму сажаете, за журналистами следите за чуть-чуть, когда можно ничего не делать за значительно более крупные суммы? Ах, да. Если свобода в стране, то вас же мудаком закомплексованным будут в газетах называть, серой мышью, паскудой и дрянью, а если свободу придушить, то все наоборот, будут слушать, как вы оперы сочиняете, песни поёте, говорить, какой вы непревзойденный гений и Великое солнце нации. Видимо, самооценка у вас настолько низка, что её поднятие стоит миллиардов. Хорошо, что хотя бы вы понимаете, какое вы ничтожество.
дни вина и роз
Это была холодная и дождливая осень. Октябрь. Улицы были грязны как-то особенно. В такую погоду жить не очень хочется. Темнеет рано, и дождь бьёт в лицо – настроение ухудшается, и кажется, что весны не будет никогда.
Я выходил каждый вечер из тёплой, облитой светом квартиры, выходил в холодную улицу, шёл по палисаднику, проходил ещё пару домов и оказывался около её подъезда. Окна горели. Сердце начинало биться. Я не видел её уже три недели. В последний раз она звонила мне весь день – настойчиво, десятками звонков подряд. Я так же настойчиво не брал трубку. Проверив, горят ли её окна, дома ли она, я возвращался немного обратно, сопротивляясь дождю.
Джинсы покрывались брызгами грязи, что ещё больше усиливало отчаяние. Я заходил на рынок, покупал розы, и шёл назад. Тяжёлый запах влажной пыли в подъезде хрущёвки, запах недавно пронесённого мусорного ведра с луковой кожурой, пар чьей-то невкусной еды. Четвёртый этаж. Розы занимали место на перилах перед её дверью, в которую я стучал – звонка у неё не было. Стучал и спускался вниз, тихо останавливаясь на втором этаже, прислушиваясь, как она откроет дверь и тихо назовёт моё имя вниз, чувствуя, что я слушаю. После этого выходил из подъезда, шёл домой по лужам, по дороге читая её «спасибо» в смс.
Так продолжалось месяц. Не помню, как не спустился после того, как постучал. Я вошёл к ней – вся её квартира была в цветах – в белых, красных, бордовых, жёлтых, в розовых. Какие-то были совсем сухими, какие-то ещё держались. Я спустился в магазин за вином. До конца года я приходил к ней в пропахшую розами квартиру, которые она никак не хотела выбрасывать, мы пили шампанское, она смотрела фильмы, я лежал рядом. Снег задерживался, а если и выпадал, что быстро таял, размножая грязь и слякоть.
В этом было нечто сомнамбулическое. Мы пили шампанское всю осень, как будто ожидая смерти от неизлечимой болезни. Как-то подспудно каждый понимал, что всё напрасно. Никто не говорил об отношениях. Я ничего не знал о ней, ни о её родителях, ни о чём-либо другом. Кем мы были – возлюбленными, любовниками? Гнетущая нездоровая атмосфера - наверное от грязи, холода и дождя за окном, от тьмы. Мы просыпались в обед, я шёл домой, чтобы вернуться к ней через пару часов.
Однажды она задала обычный женский вопрос:
- А что дальше? Мне нужно замуж и детей, мне нужно думать о будущем.
Мне думалось, что важно сохранять отстраненность и ясность ума в постели с красивой женщиной:
- Я этого тебе дать не могу.
Я оделся и ушёл. Так закончились дни вина и роз.
P. S. Я писал это, выглянул в окно – в окне тоже был ноябрь. Театральный поступок, дешёвая патетичность – я встал с кресла, вышел на улицу. Было сухо, но также неизбежно. Я дошёл до её дома – да, это низко, так поступают только законченные неудачники. Близился девятый час, цветы не так просто, но можно было бы достать. Я дошёл в холодном, освещаемом фонарями воздухе до её окон. Они были пусты, только отблески других, противоположных окон отражались в стёклах. Единственное, что я хотел последнее месяцы…нет, это не множество денег, не случайная власть над обстоятельствами, и даже не господство над миром – я хотел всего лишь её звонка. Я взглянул на окна и почувствовал, как я далёк от неё, от воспоминаний, от желания быть с ней, почувствовал, как бесконечно далёк от дней вина и роз.
списание на брак
Иногда в газетах или специализированных публикациях размещают фотографии девушек - до употребления наркотиков и через год употребления.
Аналогичные фотографии можно размещать по вопросу замужества - свежее юное лицо до и морщинистое после. Вчера и сегодня я активно сталкивался с такими - вчера был в органах ЗАГС - пока я стоял в очереди за справкой, наблюдал на эти счастливые и красивые лица девушек, которых ведут подавать заявление. Они молодые, стройные, светящиеся, дополнительно радостные от предстоящего замужества. Нет, таких лиц не бывает в тех заведениях, куда я хожу ночью в выходные дни, усугубившись предварительно бутылкой шампанского. Эти девушки не подходят с похотливым взглядом старой свиньи и вопросом: «Ой, мальчики, вы наверное ботаники?», заметив людей в бабочках. Эти девушки, эти заявительницы-претендентки на регистрацию брака - они пахнут весной и бездумной любовью.
А утро я провёл сурово - не так как обычно, потягиваясь в одиннадцать - в 9 я уже был в одном суде, где имел полезный опыт наблюдения за девушками, уже вступившими в брак и, естественно, пришедшими подавать ещё одно заявление - на вступление в развод. Лица были уже не те - дешёвые пыльные пальто, старые сапоги, давно вышедшие из моды брюки. Брак испортил их. Всего два или три года - и вот оно - страшное лицо зарегистрированных отношений, обломки любовной лодки, разбившейся о быт, сильно ударили этих женщин. Наверное, подумалось мне, брак разрушает красоту быстрее, чем наркотики. Любите друг друга.
Аналогичные фотографии можно размещать по вопросу замужества - свежее юное лицо до и морщинистое после. Вчера и сегодня я активно сталкивался с такими - вчера был в органах ЗАГС - пока я стоял в очереди за справкой, наблюдал на эти счастливые и красивые лица девушек, которых ведут подавать заявление. Они молодые, стройные, светящиеся, дополнительно радостные от предстоящего замужества. Нет, таких лиц не бывает в тех заведениях, куда я хожу ночью в выходные дни, усугубившись предварительно бутылкой шампанского. Эти девушки не подходят с похотливым взглядом старой свиньи и вопросом: «Ой, мальчики, вы наверное ботаники?», заметив людей в бабочках. Эти девушки, эти заявительницы-претендентки на регистрацию брака - они пахнут весной и бездумной любовью.
А утро я провёл сурово - не так как обычно, потягиваясь в одиннадцать - в 9 я уже был в одном суде, где имел полезный опыт наблюдения за девушками, уже вступившими в брак и, естественно, пришедшими подавать ещё одно заявление - на вступление в развод. Лица были уже не те - дешёвые пыльные пальто, старые сапоги, давно вышедшие из моды брюки. Брак испортил их. Всего два или три года - и вот оно - страшное лицо зарегистрированных отношений, обломки любовной лодки, разбившейся о быт, сильно ударили этих женщин. Наверное, подумалось мне, брак разрушает красоту быстрее, чем наркотики. Любите друг друга.
среда, 2 марта 2011 г.
Мышьяк и старые кружева
Петербург. Шёл ноябрь 14-го. Мокрые тяжёлые хлопья снега падали на мостовую и степенно таяли, образуя осевшую шапку, похожую на испорченные взбитые сливки. Конки, лошади, извозчики с хлюпаньем медленно проезжали мимо. Ей было пятнадцать и она встретила его – сына сослуживца отца. Она скромно смотрела на него, щипая пальцы в муфте, пока родители разговаривали, то поднимая, то опуская большие глаза, пожимая губами.
Прошло два месяца. Они встречались в дешёвых меблированных комнатах на Лиговке – кровать, тумба, зеркало, не слишком свежие простыни. Их юношеское, не вполне осознаваемое соитие омрачалось убогостью обстановки и звуками, так легко и радостно доносившимися из соседних комнат – это делало их чувство к друг другу похожим на всех остальных, на обыденную процедуру совокупления, отягощенную стыдом соседей.
Иногда у него не было денег на комнату и они просто гуляли. Он часто шутил, что когда-нибудь залезет к ней в окно.
Потом он ушёл на фронт. В последнюю их встречу они гуляли и разговаривали.
- А что, если тебя убьют? Что я буду делать? – спрашивала она, гремя жестяной коробкой с печеньем, подаренной им на прощанье.
- Не убьют, наверное.
- Ну да, не убьют. Я отравлюсь, если тебя не станет.
- Глупая. Я вернусь, а ты будешь лежать утром в постели, а я залезу к тебе в окно! Ты его держи открытым, когда будешь ждать меня.
Потом были письма – частые, хотя в войну почта работала плохо. Иногда более поздние письма приходили ей раньше, чем предыдущие. Она писала ему ежедневно. Писала, как любит, как ждёт – все письма на фронт одинаковы. Просила не умирать. Как-то особенно серьезно писала, что и впрямь отравится.
Потом письма кончились. Она как-то сразу это заметила – в первый же день, что их больше не будет. Думала, что случилось, но любые предположения остаются предположениями, и хотя они тревожны, по их поводу не убиваются. Чтобы стерпеть неизвестность, она стала плести кружева – сначала получалось совсем плохо, потом начало удаваться – воротничок, манжеты, салфетку. Это помогало не отвлечься от мыслей, но направить их в один монотонный поток. Она надеялась, как похвалиться новым уменьем, покажет ему кружева, когда он вернётся.
Шли дни. На тридцатый отец пришёл домой вечером и с порога сказал матери:
- У Склярова сын погиб, Ванечка. В госпитале умер.
И это «Ванечка» отец произнес также, как она называла его, с той же интонацией и протяжным ударением.
Слёз не было. Она ждала этого и чувствовала уже месяц.
Шёл 1982. Утром 11-го ноября радио и телевидение без причин транслировало мрачную музыку. В ленинградской коммунальной квартире от неизвестности было холодно. Точнее – холод дул из под двери одинокой старухи. Соседка постучалась:
- Анна Николаевна! Что с окном у вас? Анна Николавна?
Возраст старухи и отсутствие реакции подразумевали только одно. Был разбужен алкоголик Фёдор, не без труда бившийся в дверь плечом и наконец выбивший её. Окно было раскрыто, две тонкие занавески поднимались от ветра, похожие на тянущиеся к жертве руки привидения. Соседи не были в этой комнате – старуха была замкнутая и очень редко из неё выходила. Из мебели был только небольшой грубо сделанный столик у окна, старый венский стул рядом, шкаф с бельем и одеждой и панцирная кровать, на которой, аккуратно покрывшись и кротко сложа руки на груди, лежала покойная старуха.
Был вызван врач и санитары. Доктор, старый еврей, который тоже не прочь был умереть, сухо посмотрел на старуху и обратился к соседке:
- Документы есть на неё?
Соседка бросала по комнате взгляд и догадалась открыть один из ящиков стола. Кроме ниток, семи рублей денег, лампочки и прочего хлама, лежали завернутые в обертку от маргарина документы. Она протянула доктору. Доктор переписал что-то в бланки.
Старуху унесли. Растерянная соседка зашла в комнату обратно. Пахло старостью, одеколоном доктора, потом санитара, истлевшей бумагой документов, лежавших на кровати, где ещё пять минут назад лежала старуха. Соседка собрала их и положила обратно в стол, хотя их владельце они никаким образом уже не могли понадобиться. Задвинув ящик, она потянула за другой – тот открывался хуже, видимо, его реже использовали.
В ящике лежала только старая жестяная коробка от печенья Эйнем. Жесть почернела, краски почти осыпались. В коробке лежало всего несколько вещей. Почему они лежат вместе и что это за вещи, соседка не знала: пачка старых писем, давно пожелтевшая фотография юноши в солдатской форме, перевязанный нитками бумажный сверток, в котором лежали мышьяк, и старые кружева.
Прошло два месяца. Они встречались в дешёвых меблированных комнатах на Лиговке – кровать, тумба, зеркало, не слишком свежие простыни. Их юношеское, не вполне осознаваемое соитие омрачалось убогостью обстановки и звуками, так легко и радостно доносившимися из соседних комнат – это делало их чувство к друг другу похожим на всех остальных, на обыденную процедуру совокупления, отягощенную стыдом соседей.
Иногда у него не было денег на комнату и они просто гуляли. Он часто шутил, что когда-нибудь залезет к ней в окно.
Потом он ушёл на фронт. В последнюю их встречу они гуляли и разговаривали.
- А что, если тебя убьют? Что я буду делать? – спрашивала она, гремя жестяной коробкой с печеньем, подаренной им на прощанье.
- Не убьют, наверное.
- Ну да, не убьют. Я отравлюсь, если тебя не станет.
- Глупая. Я вернусь, а ты будешь лежать утром в постели, а я залезу к тебе в окно! Ты его держи открытым, когда будешь ждать меня.
Потом были письма – частые, хотя в войну почта работала плохо. Иногда более поздние письма приходили ей раньше, чем предыдущие. Она писала ему ежедневно. Писала, как любит, как ждёт – все письма на фронт одинаковы. Просила не умирать. Как-то особенно серьезно писала, что и впрямь отравится.
Потом письма кончились. Она как-то сразу это заметила – в первый же день, что их больше не будет. Думала, что случилось, но любые предположения остаются предположениями, и хотя они тревожны, по их поводу не убиваются. Чтобы стерпеть неизвестность, она стала плести кружева – сначала получалось совсем плохо, потом начало удаваться – воротничок, манжеты, салфетку. Это помогало не отвлечься от мыслей, но направить их в один монотонный поток. Она надеялась, как похвалиться новым уменьем, покажет ему кружева, когда он вернётся.
Шли дни. На тридцатый отец пришёл домой вечером и с порога сказал матери:
- У Склярова сын погиб, Ванечка. В госпитале умер.
И это «Ванечка» отец произнес также, как она называла его, с той же интонацией и протяжным ударением.
Слёз не было. Она ждала этого и чувствовала уже месяц.
Шёл 1982. Утром 11-го ноября радио и телевидение без причин транслировало мрачную музыку. В ленинградской коммунальной квартире от неизвестности было холодно. Точнее – холод дул из под двери одинокой старухи. Соседка постучалась:
- Анна Николаевна! Что с окном у вас? Анна Николавна?
Возраст старухи и отсутствие реакции подразумевали только одно. Был разбужен алкоголик Фёдор, не без труда бившийся в дверь плечом и наконец выбивший её. Окно было раскрыто, две тонкие занавески поднимались от ветра, похожие на тянущиеся к жертве руки привидения. Соседи не были в этой комнате – старуха была замкнутая и очень редко из неё выходила. Из мебели был только небольшой грубо сделанный столик у окна, старый венский стул рядом, шкаф с бельем и одеждой и панцирная кровать, на которой, аккуратно покрывшись и кротко сложа руки на груди, лежала покойная старуха.
Был вызван врач и санитары. Доктор, старый еврей, который тоже не прочь был умереть, сухо посмотрел на старуху и обратился к соседке:
- Документы есть на неё?
Соседка бросала по комнате взгляд и догадалась открыть один из ящиков стола. Кроме ниток, семи рублей денег, лампочки и прочего хлама, лежали завернутые в обертку от маргарина документы. Она протянула доктору. Доктор переписал что-то в бланки.
Старуху унесли. Растерянная соседка зашла в комнату обратно. Пахло старостью, одеколоном доктора, потом санитара, истлевшей бумагой документов, лежавших на кровати, где ещё пять минут назад лежала старуха. Соседка собрала их и положила обратно в стол, хотя их владельце они никаким образом уже не могли понадобиться. Задвинув ящик, она потянула за другой – тот открывался хуже, видимо, его реже использовали.
В ящике лежала только старая жестяная коробка от печенья Эйнем. Жесть почернела, краски почти осыпались. В коробке лежало всего несколько вещей. Почему они лежат вместе и что это за вещи, соседка не знала: пачка старых писем, давно пожелтевшая фотография юноши в солдатской форме, перевязанный нитками бумажный сверток, в котором лежали мышьяк, и старые кружева.
блеск и нищета куртизанок
Кеннеди сказал: "Не спрашивай, что твоя страна сделала для тебя - спроси, что ты можешь сделать для своей страны". В разрезе любимого занятия блогеров - критики власти - интересным представляется спросить у них, что они сделали для страны, и какое они право имеют критиковать власть.
Я вовсе не утверждаю, что власть хороша - я говорю о том, что критика необходима от тех, кто имеет на неё право. Сидит какой-нибудь недовольный жизнью человек и мычит в жж: "Ах, как всё убого, почему же так плохо в стране, почему в школе у ребенка деньги собирают на учебники, а в больнице заставляют шприцы покупать, это же бесплатная медицина и бесплатное образование". Или сидит другая и считает, у какого чиновника сколько денег, поскольку своих денег посчитать не может в силу их отсутствия.
Люди, занимающиеся критикой власти, окружающей действительности, бизнеса и других сфер деятельности, сами не создают ровным счетом ничего - это самые настоящие паразиты общества. Иногда они взвизгивают - ах, мои налоги государство тратит на чиновников, покупает машины, а чиновники воруют мои налоги.
Во-первых, нужно понять, сколько налогов украл у тебя чиновник. Тут-то и выясняется, что блогер не платит налогов, а если и платит, то в смешных суммах. Блогер, ввиду своего скудоумия, не может понять, что воруют не его налоги, так как воровать там, собственно, и нечего, нищий он, а воруют налоги "Газпрома" и "Роснефти". Возмущаются ли акционеры Газпрома? Нет, ни разу не видел. Есть Навальный, но он миноритарий, наверное, купил одну акцию, чтобы ворчать в жж. Крупные аукционеры молчат - видимо, они заняты делом, нет у них времени писать в жж.
Во-вторых, посчитав свои налоги, нужно понять своё место в обществе. Нужно и полезно уяснить для себя, что ты - журналист, гражданский активист, ещё кто-то - не создаешь ничего полезного для людей, ты сидишь и излагаешь свои весьма посредственные мысли. Ты заменим - если тебя не будет, ничья жизнь не изменится. Продукт, необходимый человеку, не исчезнет, так как ты не имеешь связи с этим продуктом. Ты иллюзорно полагаешь, что раз ты получаешь деньги, то ты кому-то нужен - нет, это не так - тебе просто раздают милостыню, отнимая эти деньги у тех, кто их действительно зарабатывает, для единственной цели - чтобы ты не бегал голодным с вилами по улицам, мешая зарабатывающим передвигаться.
Так что, когда ты в следующий раз захочешь написать о плохом обслуживании тебя в пенсионном фонде или больнице, вспомни, что ты для страны не сделал ничего, ты - нищий, который возмущается тем, что ему невежливо кинули милостыню, а другому нищему подали немного больше. Лучше скажи спасибо, что тебе вообще подают.
Я вовсе не утверждаю, что власть хороша - я говорю о том, что критика необходима от тех, кто имеет на неё право. Сидит какой-нибудь недовольный жизнью человек и мычит в жж: "Ах, как всё убого, почему же так плохо в стране, почему в школе у ребенка деньги собирают на учебники, а в больнице заставляют шприцы покупать, это же бесплатная медицина и бесплатное образование". Или сидит другая и считает, у какого чиновника сколько денег, поскольку своих денег посчитать не может в силу их отсутствия.
Люди, занимающиеся критикой власти, окружающей действительности, бизнеса и других сфер деятельности, сами не создают ровным счетом ничего - это самые настоящие паразиты общества. Иногда они взвизгивают - ах, мои налоги государство тратит на чиновников, покупает машины, а чиновники воруют мои налоги.
Во-первых, нужно понять, сколько налогов украл у тебя чиновник. Тут-то и выясняется, что блогер не платит налогов, а если и платит, то в смешных суммах. Блогер, ввиду своего скудоумия, не может понять, что воруют не его налоги, так как воровать там, собственно, и нечего, нищий он, а воруют налоги "Газпрома" и "Роснефти". Возмущаются ли акционеры Газпрома? Нет, ни разу не видел. Есть Навальный, но он миноритарий, наверное, купил одну акцию, чтобы ворчать в жж. Крупные аукционеры молчат - видимо, они заняты делом, нет у них времени писать в жж.
Во-вторых, посчитав свои налоги, нужно понять своё место в обществе. Нужно и полезно уяснить для себя, что ты - журналист, гражданский активист, ещё кто-то - не создаешь ничего полезного для людей, ты сидишь и излагаешь свои весьма посредственные мысли. Ты заменим - если тебя не будет, ничья жизнь не изменится. Продукт, необходимый человеку, не исчезнет, так как ты не имеешь связи с этим продуктом. Ты иллюзорно полагаешь, что раз ты получаешь деньги, то ты кому-то нужен - нет, это не так - тебе просто раздают милостыню, отнимая эти деньги у тех, кто их действительно зарабатывает, для единственной цели - чтобы ты не бегал голодным с вилами по улицам, мешая зарабатывающим передвигаться.
Так что, когда ты в следующий раз захочешь написать о плохом обслуживании тебя в пенсионном фонде или больнице, вспомни, что ты для страны не сделал ничего, ты - нищий, который возмущается тем, что ему невежливо кинули милостыню, а другому нищему подали немного больше. Лучше скажи спасибо, что тебе вообще подают.
вторник, 1 марта 2011 г.
формула власти
«Задержанные Петров и Иванов пояснили следствию, что ударили старуху несколько раз ножом, но потом увидели кровь и испугались».
роскошь и роскошь
У меня есть один знакомый, он однажды выставил девушку голой за дверь. А сегодня он напоил одну особу полиролью для мебели - взял и налил ей в шампанское.
Подписаться на:
Сообщения (Atom)